Умные парни (сборник)

Мощность У-70 – 70 миллиардов электрон-вольт, или 70 ГэВ. (Кстати, свой ускоритель имеется в каждом доме – это кинескоп телевизора, его мощность примерно 20 тысяч электрон-вольт.) Ускоритель пять лет оставался самым крупным в мире, пока Америка не построила коллайдер в Национальной лаборатории Ферми. Но СССР не желал уступать. Академик Анатолий Логунов (он, кстати, много лет был ректором МГУ) поднял бюрократические шлагбаумы и пробил новый проект – ускорительно-накопительный комплекс (УНК) на 6 000 миллиардов электрон-вольт, или 6 ТэВ. И вновь таких проектов в мире не было. Страна готовилась первой, намного опередив другие страны, завладеть тайнами Вселенной. Но без тщеславного посягательства на монополию – в ИФВЭ работало множество иностранцев, за что на академика Логунова нападали квасные патриоты, которые водились даже в Академии наук.

В 1983 году стройка началась. Длина тоннеля 21 км, диаметр 5,5 м, как в метро. Глубина от 20 до 60 м. Сооружались подземные залы размером с вестибюль метрополитена для крупногабаритного оборудования. Были проложены 40 вертикальных шахт и второй тоннель для кабелей. В 1994 году введен в строй первый участок – подземный канал длиной 2,7 км, соединяющий старый У-70 и новый УНК. Старый ускоритель служил первой разгонной ступенью для сверхмощного коллайдера. В канале были смонтированы электромагнитная и вакуумная системы, аппаратура наблюдения за пучком. После настройки протоны с энергией 70 ГэВ пролетели по расчетной траектории до самого входа в подземное кольцо УНК. Проходка основного тоннеля была завершена, и казалось, что запуск уникального коллайдера, которого не было ни у одной страны в мире, дело решенное.

Капитальное строительство было закончено, львиная доля финансирования выполнена, оставались монтажные работы по установке в тоннеле оборудования. Для первой ступени 70 % оборудования уже было изготовлено. Для второй ступени были проведены научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, по собственной российской технологии изготовлены десятки сверхпроводящих магнитов. Но серией чиновничьих решений проект постепенно сворачивался, и в 1998 году министры Адамов и Булгак окончательно закрыли русский коллайдер, который, если бы создатели работали, как планировали, могли сдать в 1999 году. Осталась лишь дырка в земле, на поддержание которой в безопасности, на освещение, вентиляцию, ремонтные работы с тех пор выделяется по 20 млн. рублей в год.

Это, по существу, пустое место, а бюрократической волокиты требует, как будто коллайдер работает. Можно сказать, что для чиновников ускоритель жив, хотя в действительности он умер, даже не появившись на свет.

«Ельцин, я совершенно уверен, даже не знал о нашем ускорителе, – говорит Гусев, и слова его эхом идут по подземелью. – Если президент и слышал об ускорении, то совсем в другом смысле. И ускорение ему было поперек горла».

Ускорение и разум

«Снявши голову, по волосам не плачут, – говорит заместитель директора Института физики высоких энергий профессор Александр Зайцев. – Наш ускоритель – пешка в большой игре. Мы потеряли страну, потеряли научную культуру, лучшие ученые разъехались – и русский коллайдер был обречен. Но это ясно только сейчас, а тогда было разочарование и недоумение».

В 1985 году стройка кипела полным ходом. В том же году на апрельском Пленуме ЦК КПСС Михаил Горбачев заявил о стратегии ускорения, суть которой генсек изложил по лучшим образцам партийно-бюрократического стиля: «Широко используя достижения научно-технической революции, приведя форму социалистического хозяйствования в соответствие с современными условиями и потребностями, мы должны добиться существенного ускорения социально-экономического прогресса».

Символом ускорения вполне мог бы стать крупнейший в мире ускоритель. Но, по злой иронии, он стал символом торможения, когда настоящим государственным интересом политики, рвавшие страну на куски ради собственных иллюзий и амбиций, пренебрегли. Страна то ускорялась, то перестраивалась, стараясь придать человеческое обличье социализму, а на строительстве коллайдера начались процессы приватизации, дележа госимущества и размежевания. Наука и вечные истины казались смехотворным занятием – небо застила политика. Дошло до того, что бывшие сотоварищи по центральным каналам обвиняли друг друга в поддержке ГКЧП, хотя, как это сделать из-под земли, понять трудно. В начале 1990-х я побывал в Протвино и помню, как качали головой старые шахтеры: такого бардака на их памяти не было…

Осенью 2008 года я вновь спустился в тоннель ускорительно-накопительного комплекса. Что сказать… Египетские пирамиды или Пизанская башня производят меньшее впечатление. Мертвый подземный дворец поддерживается в идеальном порядке. Как будто опустевшее в ночные часы метро. Высокие своды, уходящие в бесконечную тьму коридоры, надежный тюбинг стен и потолков, тяжелые перегородки, чтобы ветер не гулял ураганом. Фантастический склеп пропитан рухнувшими надеждами и мечтаниями великой страны…