Умный и сознающий. 4 миллиарда лет эволюции мозга

Панксепп определил отдельные эмоциональные контуры – сейчас мы называем их эмоциональными операционными системами (другое название программ возникновения эмоций) – в ходе опытов по стимуляции лимбических зон у крыс и выделению того, что он назвал эмоциональным поведением. Каждая эмоциональная операционная система, считал Панксепп, вырабатывает как специфическое поведение, так и основное чувство, которое эволюционно предназначено определенной эмоции. Панксепп писал, что в реальности, в отличие от эксперимента по стимуляции эмоции в лаборатории, когда мы сталкиваемся с опасностью, страх возникает в контуре, который также контролирует так называемые реакции страха – замирание или убегание. Поскольку эти контуры операционных систем отвечают и за чувства, и за поведение и хорошо сохранились у всех млекопитающих, Панксепп предположил, что контуры, отвечающие за эмоции и чувства у людей, можно выявить, определив контуры, которые контролируют эмоциональное поведение других млекопитающих.

Однако я считаю, что такое предположение ведет к фальсификации того, на что способны его так называемые подкорковые операционные системы. Например, операционная система страха по Панксеппу включает в себя миндалевидное тело и другие соединенные с ним подкорковые зоны. Исследования, направленные на распознавание страха и реакцию на опасность, которые проводил я сам и другие ученые, безусловно, включали в себя изучение миндалевидного тела. Например, когда крысы, мыши, кошки, обезьяны и люди, у которых миндалевидное тело было серьезно повреждено, сталкиваются с угрозами своему благополучию, они не способны демонстрировать типичные поведенческие и физиологические реакции. Нейроны миндалевидного тела активируются, когда на животных или людей влияют угрожающие стимулы, но значит ли это, что именно этот орган отвечает за чувство страха? Панксепп в этом сомневается, но доказательства использует чисто бихевиористские. Он следует логике Дарвина: поскольку люди испытывают эмоции, когда ведут себя определенным образом, значит, и животное, демонстрирующее определенное поведение, должно чувствовать то же, что и мы. Таким образом, исследования, оценивающие поведение животных, могут показать нам, где находятся чувства в мозге как у животных, так и у людей. Только давайте не будем торопиться.

Когда перед человеком подсознательно возникают угрозы, у него учащается сердцебиение, потеют ладони, напрягаются мышцы, но о наличии стимула он не знает и не сообщает о том, что испытывает чувство страха. Напротив, человек с поврежденным миндалевидным телом сообщает о чувстве страха, но телесных реакций на угрозы у него не возникает. Эти изыскания в большей степени соответствуют модели, в которой миндалевидное тело отвечает за подсознательное распознавание и инициирование реакции на опасность, но напрямую не отвечает за осознанное чувство страха, возникающее в то же время. Суть этого разделения мы обсудим подробнее, когда будем говорить о современных исследованиях природы эмоций в последней части этой книги.

Из развернутой выше дискуссии не нужно делать вывод о том, что миндалевидное тело для страха не важно. Информация о поведенческих и психологических реакциях, спровоцированных в организме активацией миндалевидного тела, поступает обратно в мозг и, по сути, влияет на наше восприятие опасных ситуаций. Например, вырабатываемые организмом гормоны по кровотоку поступают в мозг; они помогают нам сосредоточиться и усиливают восприятие, но мы совершенно осознанно замечаем, что замираем или убегаем и что у нас колотится сердце, и такие наблюдения за самими собой тоже влияют на субъективное восприятие подобных ситуаций. Более того, у миндалевидного тела есть связи с множеством других зон мозга. Этот орган существенным образом влияет на обработку мозгом информации, включая ту, которая, как я предполагаю, принципиально важна для сбора фактически осознаваемого впечатления страха. Аналогичный сценарий применим к цепям, которые управляют поведением, связанным с питанием, балансом жидкости в организме, терморегуляцией, воспроизведением и другими жизненно необходимыми видами деятельности. Они не являются непосредственными источниками голода, жажды или удовольствия, но обычно вносят существенный вклад в эти переживания.

Таким образом, вопрос о том, испытывают ли животные эмоциональные переживания, также включает в себя вопрос о том, можно ли измерить эмоции с помощью врожденного поведения и можно ли обнаружить эмоции в мозге. Когда в следующей части этой книги мы разберемся с природой сознания, мы вернемся к вопросу о том, как возникают эмоциональные переживания и какую роль в этих переживаниях играют контуры, необходимые для поддержания жизни.