Умри, богема!

Я сказала это просто так, чтобы позлить Тряпкину, потому что мне на самом деле было, что называется, влом звонить Леве. Вот меньше всего мне хотелось обращаться к нему с денежной просьбой. Поверит ли он мне? Может, подумает, что я его, типа, так проверяю? Но так ведут себя только дешевки. Может, еще позвонить ему и сообщить, что я теперь – банкрот? Еще одна дешевая проверочка. Так поступают героини скверных мелодрам. Я вдруг поняла, что общаться на денежные темы с Левой мне будет гораздо сложнее, чем договариваться с Мариной. Да, я понимаю, она вбила себе в голову, что ее чуть не отравили вместо меня, а до этого чуть не зарезали, и теперь, когда меня еще и ограбили, она, может, бессознательно пытается поиздеваться надо мной, покуражиться. Но всему же есть предел!

– Значит, так. Я звоню сейчас Леве, он присылает мне денег, я нанимаю переводчицу и остаюсь здесь, чтобы решать свои дела. А ты возвращаешься домой.

– Ты – дура, – сказала вдруг Марина и разрыдалась.

Короче, мы помирились, вернулись в лавку, я набрала к ужину разных деликатесов, Марина, хлюпая носом, принесла с полки самые дорогие консервы для собак, мы расплатились с обалдевшим от нашего странного поведения хозяином лавки и чуть ли не в обнимку отправились домой.

– Ты что, на самом деле могла бы так поступить? – Не унималась моя подруга, пока я выкладывала из банки консервы в миску Шери. – Вот так взять и отправить меня в Москву?

Я решила больше не поддаваться на ее провокации и просто молчала. Потом стала звать собаку. Обошла всю квартирку – ее нигде не было. Она появилась, точнее, материализовалась из воздуха, заспанная, с виноватым видом.

– Шери, ты хоть мне нервы не трепи! Вот, иди поешь! Будешь себя так вести, не возьму тебя в Москву.

– А ты что, серьезно хочешь ее взять с собой?

– Да, а что такого? Найдем ветеринара, мадам Жиро поможет, пусть Шери проверят, сделают нужные вакцины, оформят паспорт, словом, сделают все как положено, а мы купим клетку…

Марина смотрела на меня как на чокнутую. Ах да, на это же нужны деньги!

– Значит, так, дорогуша, если ты и дальше будешь вести себя так и унижать меня деньгами, которые я у тебя одалживаю, то я позвоню…

– Знаю, Левке своему позвонишь.

Она, видимо, хотела сказать что-то еще, но замолчала. Поняла, что терпение мое не безгранично.

Спрашивать ее о том, сколько у нее денег на картах, на какую сумму я могу рассчитывать, я просто не могла. Не имела права. А потому мне ничего другого не оставалось, как постоянно испытывать чувство неловкости от того, что она будет платить за меня.

– Послушай, Марина, может, ты просто одолжишь мне денег, и все? Ну, чтобы я каждый раз не унижалась, когда мне нужно было что-то купить?

– Ты хочешь, чтобы я обналичила их здесь, в Париже? Да ты знаешь, какую комиссию с меня возьмут?

– Да тебе-то что? Я же все возмещу!

Наши разговоры уже носили явно скандальный характер. Марина никак не могла угомониться, она действовала мне на нервы.

– Послушай… – Кажется, я собралась тогда высказать все, что я о ней думаю, да я готова была вообще расстаться с ней навсегда! Но, видно, это была не судьба.

Раздался звонок. Звонил Лева. Я, чтобы Марина не слышала наш разговор, вышла из квартиры и спустилась во двор, устроилась на каменной скамейке под козырьком подъезда.

– Милая, как поживаешь? – услышала я его голос, и мне показалось, что со мной разговаривает Ванечка.

– Лева, послушай… – И я рассказала ему обо всем, что приключилось со мной в последнее время. Включая денежный вопрос, подозрения Марины относительно Клер, все-все! Ну не могла я и дальше так мучиться.

– Ты проверь ее, что ей вообще от тебя нужно? Знаешь, мне эта твоя Марина вообще крайне несимпатична. Думаю, она такая же, как и твой Сазыкин. Алчная и продуманная. Приклеилась к тебе только ради денег. Сделаем так. Я прямо сейчас переведу для тебя деньги моему соседу в Шатийоне, я тебе говорил про него. Он – надежный человек, проверенный. Его зовут Шарль Бенуа. Он даст тебе карточку с деньгами, мою карточку, российскую, куда деньги поступают в течение минуты, и наличные, я попрошу, чтобы он успел снять к твоему приезду, но только Марина пусть ничего об этом не знает. Поиграй с ней в эту игру… Думаю, ты понимаешь, о чем я.

Да, я понимала. И как же легко и дальше вести себя так, словно у тебя нет денег, когда они есть! Вот оно, грядущее душевное спокойствие!

– Ты, верно, хочешь меня спросить о сумме? Я переведу много денег, тебе хватит на все – и чтобы расплатиться с долгами твоего покойного дяди, и чтобы выкупить старинные тарелки у соседки, и на все, что тебе только может там понадобиться.

– Лева, я все верну…

– Мне главное, чтобы ты сама вернулась, поняла?

Мы уже почти закончили разговор, как Лева вдруг вспомнил про Сазыкина:

– Мне звонил твой главреж.

– Сазыкин? Но как? Зачем? Бред какой-то! И как он узнал твой номер?

– Так я же ему сам визитку свою дал. Мы с ним встретились…

Вот тут мне стало не по себе. Я все эти дни отгоняла от себя эти мысли о Сазыкине, о театре, о том, что я не дала ему обещанных денег.

– Снова матерился?