Умри, если сможешь (СИ)

— Нет… Мне только что всадили дозу обезболивающего. Сейчас пройдёт.

Боль действительно пошла на убыль, и Андрей приободрился.

— Ну а так-то, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Лапочкин.

— Жить буду.

— Это хорошо, — Лапочкин покачал головой. — Везучий ты, просто на удивление. Сказали, операция прошла очень удачно. Не иначе как сам бог тебя хранит, — он встал, собираясь уходить. — О Дарье не хочешь спросить?

— Зачем? — отозвался Андрей и, спохватившись, сдержанно добавил: — Она же под вашим присмотром, значит, с ней всё в порядке.

Лапочкин смерил его пристальным взглядом. «Что ж, насильно мил не будешь», — подумал он с неслышным вздохом.

— Выздоравливай, а мне пора.

— Михаил Николаевич, спасибо, что присмотрели за могилой мамы, — сказал Андрей ему вдогонку.

— Не благодари, она бабушка моего внука.

— Всё равно спасибо.

Лапочкин кивнул, принимая его благодарность. В дверях он столкнулся с Ксенией и, как человек старой закалки, придержал её для девушки.

— Здрасти, Михаил Николаевич! — прощебетала она, умильно глядя на всесильного патрона.

— Доброе утро, Ксения, — вежливо отозвался Лапочкин. — Ты уж присмотри за моим зятем, — добавил он и скрылся в коридоре.

«Неужели хочет, чтобы мы снова сошлись?» — озадачился Андрей и прислушался к себе. Соблазн был, но стоило ему вспомнить о жизни с Дашей, и он решил, что ни за что и никогда.

Размышления на эту тему ему перебила Ксения, подкатившая к кровати столик с перевязочными материалами.

— Ну, как ощущения? — поинтересовалась она после смены повязки.

— Как у головы профессора Доуэля — убил бы всех эскулапов, да рук нет, — ответил Андрей.

— Вечно вы, парни, всем-то недовольны, — фыркнула девушка и, взяв шприц, злорадно улыбнулась. — Голова профессора Доуэля, говоришь? Это его счастье, что у него туловища не было, а у тебя оно есть и сейчас ты сполна получишь своё, — заявила она и с размаху всадила ему иглу в бедро.

— Больно!

— Не ори! Игла толстая, так и должно быть. Кстати, хочу предупредить, бросишь Жанку, и я такое тебе устрою, что мало не покажется.

— Она тебе так дорога? — полюбопытствовал Андрей.

— Да! И что? — вздёрнула девушка подбородок. — Друг другу рознь. Amicus certus in re incerta cernitur.

— Чего?

— Того, неуч! Верный друг познаётся в несчастье. Так это про нас с Жанкой. Понял?

— Понял! Ксюха, не злись, — сказал он примирительно. — Не скажу, что я без ума от дока, но к бывшей я точно не вернусь.

— Тогда ладно, — смягчилась девушка и накрыла его одеялом. — А теперь спи! Раз Жанка велела, значит, так надо.

***

Сон не принёс отдыха. Был ли тому причиной новый чип или нечто иное, но Андрея снова выбросило в будущее. Во всяком случае, кабина штурмового вертолёта, в котором он оказался, имела незнакомое, но явно модернизированное оснащение. «Надо же! Похоже, КА-58 запустили в серию, а может, это модель будет и покруче», — подумал он при виде массы светящихся панелей и покосился на пилота. «Лет сорок. Это хорошо, значит, мужик опытный. Ещё бы знать, куда мы летим и зачем», — подумал он и перевёл взгляд на карту. Они летели над территорией Европы, а именно над Молдавией.

— Справа рой БПЛА. Андрей! Да чтоб тебя! — лётчик ткнул в кнопку на панели и экран расцветился дружными взрывами.

Андрей поспешно прикрыл глаза. Лётчик снова позвал его, а затем, выругавшись, тряхнул за плечо.

— Извини, — пробормотал он, делая вид, что только что проснулся.

В ответ лётчик смерил его таким взглядом, что ему стало не по себе. Спать на боевом задании было не просто разгильдяйством, это было подсудное дело.

Что-то нужно было делать, причём срочно. Увы! При всём желании он не знал, как обращаться с оружием на борту вертолёта.

Оставалось лишь одно.

«Я знаю, ты меня слышишь! Сделай что-нибудь, пока нас не угробили, — обратился Андрей к невидимому куратору. «Подожди, не паникуй!» — сердито отозвался тот, и он облегчённо выдохнул.

— Что с тобой? — спросил лётчик.

Не успел Андрей придумать ответ, как услышал свой голос.

— Вторые сутки на ногах. Устал до отключки мозгов, — сказал альтер-эго и торжествующе воскликнул: — Ах ты, сука! Попался!

Без его участия пальцы забегали по панели, и земля внизу взорвалась громадным огненным цветком с разлетающимися искрами-пчёлами отдельных снарядов.

— Макс! — рявкнул его же голос и вертолёт, уходя от ракетного роя, рванулся резко вверх, а затем крутанул мёртвую петлю.

— ТГС![2] Не прорвёмся! — выкрикнул лётчик.

— Прорвёмся, — спокойно ответил его голос.

«Уверен?» — и Андрей с надеждой посмотрел на руки своего альтер-эго, чьи пальцы продолжали колдовать над панелью вертолёта.

— Есть! Перенаправил! Девочки, домой! Полетали и хватит.

Андрей проводил взглядом ракетный рой, устремившийся к земле.

— Класс! — лётчик поднял большой палец. — Послать черешню по обратному адресу это круто!

— А то! — самодовольно отозвался альтер-эго. — Это им за всё хорошее в СВО. Распетушились, понимаешь! Да только Америка далеко, а мы рядом. И вообще, нужно быть невеликого ума, чтобы портить отношения с тем, от кого зависишь. Вот Батька это чётко понимал.

— Опять будут жаловаться в ООН, — заметил лётчик.