Умри в полночь

Далия Трускиновская Умри в полночь (Первое дело Артема)

Стемнело.

По шоссе ходко шла машина. Это была обшарпанная «Волга» с двумя багажниками, сзади и сверху, какого-то непонятного цвета, чуть ли не пятнистая. Она миновала последние многоэтажки окраинного микрорайона, квартал нарядных особнячков у самой опушки и свернула в лес. Там она и остановилась.

Из машины вышел высокий сутулящийся человек, обошел ее спереди и открыл дверцу. На дорогу выскочил пес.

Человек был немолод, двигался довольно медленно, к тому же у него болела поясница – он все время трогал пальцами какую-то особо мучительную точку, пытаясь растереть ее и снять боль.

Пес, напротив, был молод и весел. Выскочив из машины, он так и пошел гонять кругами, время от времени останавливаясь и заливаясь лаем. Пес был совершенно счастлив.

Человек увидел у ног здоровый сук. Подумав, он нагнулся, стараясь уберечь поясницу, подобрал сук и бросил. Пес помчался, принес, отдавать не захотел, и они затеяли возню, причем рычали друг на друга с одинаковой наигранной яростью.

Им было хорошо вдвоем – этому человеку и этому псу.

Понемногу они удалились от машины. Лесок здесь был редкий, человек и пес пересекли его и вышли к тому самому шоссе, с которого свернули. Очевидно, неподалеку оно делало резкий поворот.

Человек замахнулся, чтобы бросить сук, и не бросил. Обманутый пес сделал резкий скачок и вернулся, укоризненно посмотрев на хозяина. Хозяин нацелился в другом направлении, да так и замер с палкой в руке.

Он увидел женщину.

Лесок был холмистый. Шагах в тридцати впереди к шоссе спускался невысокий, в человеческий рост откос. Наверху росла кряжистая сосна. Одну ветку она протянула прямо к шоссе. Как раз на эту ветку женщина, встав на узловатое корневище, прилаживала петлю.

Петля была, очевидно, из белого капронового шнура, и потому так хорошо выделялась во мраке.

Женщина подергала за шнур, убедилась, что петля держится крепко, и застыла, придерживаясь за ствол сосны. А потом поднялась на цыпочки, пытаясь натянуть петлю на подбородок.

Мужчина размахнулся и запустил в нее палкой.

Пес с лаем понесся вверх по откосу.

От неожиданности женщина не удержалась и соскочила с корневища. Мимо пронеслась машина, по невысокой фигурке женщины пролетел свет фар, и мужчина увидел ее лицо – испуганное, в размазанном макияже.

Женщина тоже увидела в промелькнувшем свете сперва пса, потом – мужчину.

Опустив руки, она ждала, пока мужчина поднимется к ней. Белая петля раскачивалась у нее над головой.

Мужчина подошел, на ходу отняв у пса палку и поймав его за ошейник.

– Что вы тут затеяли? – резко спросил он. – Ничего себе веревочка! Ну-ка, давайте мы отвяжем эту дрянь. На свете нет такой неприятности, чтобы из-за нее лезть в петлю. Если у вас с мужем недоразумения, так это все чушь – еще не родился мужик, из-за которого стоило бы вешаться. А если по службе – тем более чушь. Давайте-ка я вас лучше домой отвезу…

С этими словами он встал на корневище, чтобы отвязать веревку, но женщина обеими руками вцепилась ему в плечо и сдернула вниз. А потом молча стала отпихивать, теснить с откоса, ударив даже в грудь слабым кулачком.

Мужчина схватил ее за плечи и встряхнул. Спиртным вроде не пахло. Только взгляд был дурной, остановившийся.

– Ширяешься? – сурово спросил мужчина. – Знакомые штучки. У меня вон тоже приятель, как наширяется, вешаться любил. Это мы уже проходили!

– Идите, откуда пришли! – выкрикнула наконец женщина. – Это все не ваше дело! Не лезь не в свое дело…

Тут она так определила мужчину, что он, невзирая на ситуацию, расхохотался – ругательство было остроумное.

– Ну, ты даешь, голубушка!

– Отстаньте от меня. Идите, откуда пришли. Чего вы мне мешаете? – напустилась на него женщина. Торопливый ее говорок и остановившийся взгляд были знакомы мужчине – несколько раз именно так при нем начинали истерику. И точно – повторяя, как заклинания, эти нелепые просьбы, женщина всхлипнула.

Очевидно, мужчине уже случалось приводить в чувство взбудораженных женщин. Он вдруг обнял эту ошалевшую незнакомку, и силой прижал к себе и, положив ей руку на затылок, вмял ее лицо в свое крепкое плечо.

Тут произошло то, на что он и рассчитывал, – женщина шевельнулась, он ослабил хватку, чтобы ей удобнее было обхватить его руками за шею, она так и сделала, он опять стиснул ее, и она наконец-то заплакала.

Видно, этой бедолаге нужно было выплакаться за несколько дней суровых испытаний. Понимая это, мужчина терпел долго и только достал из кармана носовой платок, предчувствуя момент, когда женщина оторвется от плеча.

И она оторвалась, но вместо того, чтобы взять протянутый платок, стала доставать из-под рукава часы. В свете фар проскочившей мимо машины она определила время, вздохнула и опять зарыдала.