Унесенные ветрами надежд

Однако, судя по сумеркам, прошло не менее часа. Как бы там ни было, она могла бы попросить у Миранды фонарь и ей не пришлось бы искать дорогу домой во тьме. Но все же ей не хотелось думать о том, какую тревогу, наверное, испытывает сейчас Фелисити. Не говоря уже о том, какой скандал поднимет Гарольд, если заметит, что ее нет дома. Ей оставалось лишь надеяться, что Фелисити ее не выдаст. Но, с другой стороны, этого вряд ли можно было ожидать от кузины. Намного вероятнее то, что она будет орать благим матом, потому что, как всегда, навоображает себе самое плохое, что, однако, в связи с восстанием рабов было не таким уж и большим преувеличением. Дункан сказал вслух то, что вертелось у нее на языке:

— Можешь считать, что тебе крупно повезло, если они еще не послали вслед за тобой поисковую группу.

Она уже стояла рядом с Жемчужиной и натягивала на себя корсет и платье. Чтобы не тратить время, Элизабет не стала возиться со шнуровкой и просто накинула его на себя как попало, лишь бы побыстрее.

— А как ты вообще дошел до того, чтобы опять следить за мной? — Она посмотрела через плечо и увидела неподалеку его коня.

Необъяснимая злоба охватила ее, когда она узнала эту лошадь. Это была арабская лошадь, которую он в прошлом году доставил в грузовом трюме «Элизы» сюда, на Барбадос, для Клер Дюбуа.

Она одним прыжком взлетела в седло и направила Жемчужину вверх по склону на тропинку. Дункан тоже сел на коня и последовал за ней. Она не хотела оглядываться, однако любопытство, толкавшее ее посмотреть, как он выглядит в седле, оказалось сильнее. К ее огорчению, Дункан безукоризненно сидел в седле, наверное, в своей жизни ему довелось много ездить верхом. Элизабет посчитала это удивительным, поскольку, судя по тому, что он рассказывал о своем детстве, его семья была бедной и постоянно голодала. А позже Дункан отправился в море — и где бы он там научился ездить верхом? А затем ей на ум пришли и другие противоречия. Его речь, достаточно грамотная, и его, несомненно, хорошие манеры (если, конечно, он снисходил до того, чтобы демонстрировать их), а также умение держаться на людях — все это свидетельствовало о том, что у Дункана имелся опыт общения с высшим светом. У него не было абсолютно ничего от бедного крестьянского ребенка. Она одернула себя, вспомнив, что ее это не должно касаться и что ей абсолютно нет до него дела, однако остававшиеся открытыми вопросы не давали ей покоя. Она придержала Жемчужину, чтобы он мог сократить дистанцию и чтобы арабская лошадь шла шагом рядом с ней. Пока Элизабет искала по возможности безобидный и не очень фамильярный повод, чтобы начать разговор, он опередил ее:

— Лиззи, рабы сожгли Рейнбоу-Фоллз. Они зарезали надсмотрщика, как животное. Поля погибли в пламени так же, как хижины и бараки. Они разрушили мельницу и уничтожили весь урожай.

Она в ужасе посмотрела на него. Несмотря на сгущавшиеся сумерки, ей удалось разглядеть выражение его лица. У Дункана был деловой и сосредоточенный вид, как у человека, который говорил правду, не связывая с этим никаких особых ожиданий. Она же чувствовала, что не в состоянии разумно мыслить.

— Откуда ты все это знаешь? — Это был единственный вопрос, который ей удалось выдавить из себя.

— Несколько человек из поисковой команды уже вернулись назад и рассказали о том, что случилось, я встретил их в городе. Остальные все еще прочесывают леса, и среди них находится твой свекор. Я помчался сюда так быстро, как только мог.

— Зачем? — спросила она. — Я имею в виду, зачем ты так спешишь рассказать мне все это? — И она с подозрением добавила: — Если ты вообразил, что я сейчас могла бы…

Он грубо перебил ее:

— Черт возьми, Лиззи, я уже начинаю выходить из себя! Можно подумать, что у меня на уме нет ничего иного, как только залезть к тебе под юбку! — Он на мгновение умолк, как будто опомнившись, и добавил: — Ну да, конечно, было бы враньем полностью исключать это, но в данном случае мои мотивы являются абсолютно благородными. Я беспокоился о тебе. В конце концов, здесь, на острове, начинается настоящий ад.

Его тон приобрел насмешливый оттенок, и это снова был тот Дункан, какого она знала. А еще Элизабет чувствовала, что он честен с ней.

— А откуда ты узнал, где меня искать?

— Я этого не знал. Зато твоя дорогая кузина рассказала мне все. Когда она заметила, что ты все еще не вернулась, то стала расспрашивать всех, в каком направлении ты поскакала. Затем она прибежала в порт, попросила переправить ее на «Элизу» и заявила мне, чтобы я немедленно отправился искать тебя, иначе ты определенно станешь жертвой восставших рабов.

— Ох, — только и сказала Элизабет, и в голосе ее было весьма мало восторга. Она ожидала чего угодно, только не того, что Фелисити возьмется за эту проблему подобным образом.

— Ее желание было для меня приказом. Я взял взаймы коня и сразу же бросился на поиски. В конце концов я обнаружил Жемчужину и сразу же после этого тебя саму — как спящую русалку, которая по ошибке вышла на берег.

— Мне нельзя было засыпать, — недовольно произнесла она.

Дункан с подозрением посмотрел на нее: