Унесенные ветрами надежд

Начался дождь. Потоки воды, похожие на водопад, обрушились на корабль одновременно со всех сторон. От сильных порывов ветра образовалась непроницаемая стена дождя, и палуба превратилась в смертельно опасный наклонный спуск. Огромная волна, выше, чем все остальные, с грохотом перелетела через поручни и залила проход, ведущий к штурманской рубке. Элизабет на какой-то момент очутилась по колено в бурной воде и, судорожно хватая ртом воздух, громко вскрикнула, впрочем, скорее от неожиданности, чем от страха. Она так крепко держалась за ручки кабестана, что от напряжения у нее стали дрожать руки.

— Будет лучше, если вы уйдете в каюту, миледи! — крикнул ей рулевой через плечо.

Однако игра стихии — бушующего моря — полностью захватила бесстрашную девушку. Она, затаив дыхание, смотрела на вызывавшие ужас волны, эти огромные водяные горы, которые были почти в два раза выше корабля и каждый раз подбрасывали его вверх, будто скорлупу ореха. Они швыряли судно из стороны в сторону, словно оно было детской игрушкой. Фок-мачта гнулась с возмущенным треском, а Вандемеер продолжал орать свои дальнейшие приказы. Капитан тоже был привязан к кораблю канатом, обвив его вокруг бедер.

Небо приобрело какую-то странную враждебную окраску, оно буквально полыхало смесью пурпурного и зеленого цветов. Зеленоватым оттенком светилось также приближавшееся к кораблю чудовище, которое с громким ревом резко вздымалось из моря и жадно разевало свою пенящуюся пасть над «Эйндховеном».

Элизабет несколькими длинными прыжками добралась до кают-компании и только успела захлопнуть за собой дверь, как огромная волна с грохотом ударила по надстройкам. Корабль бросило в сторону, и он настолько сильно лег на бок, что Элизабет упала на пол и беспомощно заскользила по каюте. В то время как она отчаянно пыталась зацепиться за что-нибудь, до нее донеслись вопли француженок. Мужчины ругались, а один из них дрожащим и заикающимся голосом читал молитву. Вновь раздался заполнивший воздух грохот. Он был таким мощным, что даже шум урагана не мог перекрыть его. Это было нечто похожее на стон умирающего живого существа, который сопровождался предупреждающим гулом.

— Ради Бога, что это было? — закричала Фелисити.

Корабль накренился так сильно, что боковая стена каюты превратилась в пол, на который упали или скатились все пассажиры. Одна из француженок с криком повалилась на Элизабет, которая все еще со стонами пыталась уцепиться за что-нибудь. Дверь с грохотом распахнулась от удара следующей волны, и лавина воды, пенящаяся и серо-зеленая под светом подвешенной к потолку лампы, ворвалась в помещение, захватила людей и расшвыряла их в разные стороны так, что больше никто не мог понять, где низ, а где верх каюты. Люди цеплялись друг за друга, ударяясь телами, и каждый из них боролся за то, чтобы удержать голову над водой и с жадностью вдохнуть воздух.

— Рубить мачту! Рубить! — донесся через грохот бури голос капитана. — Топоры сюда!

Лампа с шипением потухла в потоках воды, хлынувшей обратно из каюты. В этот момент все смогли увидеть через проем выбитой волной двери, что произошло. Грот-мачта подломилась с одной стороны и теперь лишь беспомощно висела на канатах. Сейчас она могла увлечь вращающийся вокруг себя корабль вместе со всеми людьми вниз — во всепоглощающую пучину.

12

Корабль «Элиза» тоже попал в этот тропический шторм, однако он находился довольно далеко от его центра. Но тем не менее ураганные порывы ветра были такими сильными, что у Дункана Хайнеса и его команды хватало работы, чтобы спасти свой корабль от опрокидывания. Один из матросов при сворачивании топселя[9] упал в море и исчез в бурных волнах еще до того, как остальные поняли, что случилось. Другой пострадал при работе с поворотной лебедкой — белый шквал сбил его с ног и сбросил в шпигат, а пушка, которую он должен был закрепить, рухнула на него. Матрос потерял много крови, вытекшей у него изо рта, пока один из матросов смог затащить его под палубу.

Но все же им удалось идти под парусами, «Элиза» взлетала на гребне волн и падала с них, скользя глубоко вниз и сразу же вновь взлетая вверх, словно воздушный змей. Лихорадочно дрожа от волнения, Дункан наблюдал за кипящим морем и надвигающимися на корабль волнами с пенящимися гребнями. Вдруг словно из ниоткуда над бурлящей водой появился альбатрос, глаза которого, казалось, были сделаны из неподвижного темного стекла. В следующее мгновение, будто существо из иного мира, он умчался прочь, широко раскинув огромные крылья. Бурлящий хаос, казалось, совсем не трогал его. Прямо перед следующей водяной горой он взмыл наверх и исчез из виду. Дункан ликующе рассмеялся. Ему уже приходилось бывать во многих штормах под парусами, но он мог поклясться, что «Элиза» еще никогда не неслась так быстро и на таком крепком ветру, как в этот раз. Корабельный юнга чуть не выпал за борт, забрасывая поплавок лага[10].