Унесенные ветром. Том 2

– Скарлетт, я не из тех, кто терпеливо склеивает кусочки разбитой вазы, утверждая, что она окажется не хуже новой. Что разбито, то разбито… и лучше я стану вспоминать, какой она была, чем всю жизнь глазеть на ее трещины. Возможно, будь я помоложе… – Он вздохнул. – Но я слишком стар, чтобы верить в разные сантименты вроде «Перевернем страницу и начнем все заново». Я устал от груза постоянной лжи, которая неизбежна, когда живешь в атмосфере вежливого разочарования. Я не смог бы жить с тобой, лгать тебе и, разумеется, лгать себе. Даже сейчас я не могу лгать тебе. Мне очень хотелось бы спросить тебя, что ты собираешься делать и как будешь жить дальше, но я не могу. – Ретт вздохнул и небрежно, спокойно закончил: – Моя дорогая, мне наплевать на это.

Скарлетт молча проводила Ретта взглядом, когда он поднимался по лестнице, чувствуя, как боль сжимает ее горло. С каждым его шагом таяла ее последняя и единственная надежда. Она давно поняла, что ни эмоции, ни увещевания не заставят эту личность с холодным рассудком изменить принятое решение. Она знала, что Ретт отвечает за каждое свое слово, каким бы небрежным тоном оно ни было произнесено. Она знала, потому что чувствовала в нем нечто сильное, несгибаемое, неукротимое – все те качества, которые она старательно, но, увы, тщетно искала в Эшли.

Скарлетт никогда не понимала ни того ни другого, несмотря на то что сильно любила и потеряла обоих мужчин. В ее сознании начала смутно зреть мысль, что если бы она поняла Эшли, то никогда не полюбила бы его, а если бы сумела распознать Ретта, то никогда бы его не лишилась. И вообще дано ли ей до конца понять кого бы то ни было в этом мире?

Вскоре на нее нахлынуло спасительное безразличие, безразличие, которое, как она знала по собственному опыту, скоро сменится пронзительной болью, подобно тому как человек в первые секунды не чувствует острый нож хирурга и только после шока наступает реакция организма.

«Я не буду думать об этом сейчас, – мрачно призвала она в союзники свое верное заклятие. – Можно сойти с ума, если рассуждать, почему Ретт бросил меня. Наступит утро, и там видно будет».

«Нет! – с болью отозвалось ее сердце, как бы бросая вызов прежнему заклятию. – Я не могу отпустить его! Должен быть какой-то выход!»

– Сейчас не время думать об этом, – вслух повторила она, стараясь прогнать навалившееся горе, стараясь что-то противопоставить надвигающейся боли. – Я… ну да, завтра я отправлюсь в «Тару». – И, приняв такое решение, Скарлетт немного успокоилась.

Однажды она уже в страхе бежала в «Тару» после крушения всех надежд; тогда ее спасительные стены помогли ей стать сильной и вооруженной для победы. То, к чему она прибегла раньше, можно… с Божьей помощью повторить! Каким образом? Там будет видно. Пока рано об этом думать. Самое главное – передохнуть, пережить свою боль; найти спокойное место, где можно было бы зализать раны; отыскать то убежище, в котором удобно строить планы новой кампании. При мысли о «Таре» на Скарлетт словно повеяло спокойствием и прохладой милого сердцу края. Она представила благодатный дом, белеющий среди багряной осенней листвы; ощутила благословенное умиротворяющее безмолвие спящей в сумерках земли; увидела капли росы на безбрежных землях сплошь в усеянных белыми пушинками зеленых кустах; влажную красную землю и прекрасную унылую красоту сосен, чернеющих на пологих холмах.

С воспоминаниями о родном доме вернулось смутное чувство умиротворения; боль на сердце немного утихла, и отчаяние перестало терзать душу. Она еще долго стояла, вспоминая милые сердцу картины: аллею темнеющих кедров, ведущую в «Тару», пышные жасминовые кусты, ярко-зеленые на фоне белых стен дома, колышущиеся на ветру белые занавески. И конечно, там будет Мамми. Внезапно Скарлетт нестерпимо, как когда-то в детстве, захотелось увидеть старую негритянку и склонить голову на ее полную грудь, чтобы ощутить ее любящие шишковатые пальцы на своих волосах. Мамми… последнее звено, соединяющее ее с добрыми старыми временами.

Впитав в себя дух своего народа, тех, кто не признает поражения, даже если оно неизбежно, Скарлетт медленно подняла голову. Она заставит Ретта вернуться. Она уверена, что добьется своего. Еще ни один мужчина, который ей приглянулся, не ушел от нее.

«Я подумаю об этом завтра, в «Таре», когда буду в состоянии. Завтра я придумаю, как вернуть его. А завтра как-никак не за горами».