Унесенный потоком

Да, они все зависели от Гордона Клоуда, хотя не были ни нахлебниками, ни бездельниками. Джереми Клоуд был старшим компаньоном в адвокатской конторе, Лайонел Клоуд был практикующим врачом.

Но ведь это так важно — каждый день быть твердо уверенным, что деньги есть, что никогда не возникнет необходимость как-то ограничивать себя или экономить, что будущее обеспечено, а Гордон Клоуд, бездетный вдовец, позаботится обо всем. И он сам неоднократно уверял их в этом.

Его овдовевшая сестра, Адела Марчмонт, осталась в Уайт-хаусе, хотя, наверное, могла переехать в более скромный домик. Линн ходила в лучшие школы и, если б не война, она могла бы получить прекрасное образование. От дяди Гордона с удивительным постоянством поступали средства на мелкие расходы.

Все было так хорошо устроено! И вдруг неожиданная женитьба Гордона Клоуда!

— Конечно, дорогая, — продолжала Адела, — мы были просто поражены. Мы всегда были уверены, что Гордон никогда больше не женится. У него ведь были гак сильны семейные привязанности…

Да, подумала Линн, это верно. Может быть, семейные привязанности были даже слишком сильны?

— Он всегда был добр, — продолжала миссис Марчмонт, — хотя временами и казался тираном. Он терпеть не мог обедать за полированным столом и постоянно требовал накрыть его старинной скатертью. Кстати, как-то из Италии он прислал мне удивительно красивые венецианские кружева.

— Конечно, стоило уважать его желания, — сухо заметила Линн. И заинтересованно спросила: — А как он познакомился со своей второй женой? Ты мне об этом ничего не писала.

— Где-то в пути — то ли на самолете, то ли на пароходе, то ли еще где-то. Кажется, это произошло по пути из Южной Америки в Нью-Йорк. И это после стольких лет! После всех этих секретарш, машинисток, горничных!

Линн улыбнулась. Сколько она себя помнит, все эти женщины, служившие у Гордона Клоуда, были под постоянным подозрением и пристальным наблюдением родни.

— Она, наверное, красивая? — полюбопытствовала Линн.

— Как тебе сказать, дорогая, — ответила Адела, — лично мне показалось, что у нее довольно глупое лицо.

— Ты же не мужчина, мама!

— Конечно, — продолжала миссис Марчмонт, — бедная женщина попала под бомбежку, пострадала от взрыва и очень серьезно была больна. Вряд ли она когда-нибудь полностью поправится. Она — сплошной комок нервов, если ты понимаешь, что я хочу сказать. А иногда она выглядит совсем дурочкой. Не думаю, что она была подходящей парой для бедного Гордона.

Линн улыбнулась. Вряд ли Гордон Клоуд решил бы жениться на женщине намного моложе себя только из-за ее интеллектуальных способностей.

— Кстати, дорогая, — тихо произнесла миссис Марчмонт, — мне крайне неприятно, но я должна сказать, что она — совсем не леди!

— Что за выражение, мамочка! Какое это имеет значение в наши дни?

— В деревне это еще имеет значение, дорогая, — спокойно возразила Адела. — Я просто хочу сказать, она — не нашего круга!

— Бедняжка!

— Я, право, Линн, не понимаю, что ты имеешь в виду. Ради Гордона мы все были к ней чрезвычайно внимательными, вежливыми и достойно приняли ее.

— Значит, она в Фурроубэнке? — поинтересовалась Линн.

— Естественно. Куда она еще могла поехать, выйдя из больницы? Врачи не советуют ей жить в Лондоне. Так что она сейчас в Фурроубэнке. Вместе со своим братом.

— А что ты можешь сказать о нем?

— Ужасный молодой человек! — Миссис Марчмонт замолчала, а затем энергично добавила: — Необычайно груб.

Линн сразу же с симпатией подумала: «Клянусь, на его месте я тоже была бы груба!»

— А как его зовут? — спросила она.

— Хантер. Дэвид Хантер. Кажется, он ирландец. Конечно, о них никто ничего не знает. Она — вдова, некая миссис Андерхей. Не хочется злословить, но невольно задаешь вопрос: какая вдова осмелится путешествовать в военное время? Невольно приходишь к заключению, что она просто искала состоятельного мужа.

— Значит, ее поиски были не напрасны, — заметила Линн.

— Это так странно, — вздохнув, произнесла миссис Марчмонт. — Гордон всегда был таким умным человеком, а ведь нельзя сказать, что женщины не делали попыток. Взять хотя бы его предпоследнюю секретаршу. Она была просто ужасной, но, насколько я знаю, очень опытной. Тем не менее, он от нее избавился.

— Мне кажется, — с туманным намеком произнесла Линн, — повод для битвы при Ватерлоо найдется всегда.

— Шестьдесят два года, — заметила миссис Марчмонт, — очень опасный возраст. Да и война к тому же, как мне кажется, сыграла не последнюю роль. Но можешь себе представить, какое потрясение мы испытали, когда получили его письмо из Нью-Йорка.

— И что было в письме?