Унесённые «Призраком»

– Нет, – резко ответил Роберт, – это ни к чему. Не хочу, чтобы мисс Маккейн чувствовала себя обязанной.

– Хорошо, тогда сообщи самое главное: что помолвка расторгнута. Пожалуйста, Роберт… если хочешь, чтобы она жила, дай ей то, ради чего стоит жить!

Мэри поднялась на носочки и на несколько долгих мгновений прижалась щекой к его щеке. Потом улыбнулась и вышла, оставив их с Кэтрин наедине.

«Самое главное…»

Капитан горько усмехнулся. Важнее всего было другое, и теперь он прекрасно это понимал. Кто знает, как все сложилось бы, если бы не минутная слабость, вынудившая его сделать неправильный шаг. Не поддайся он на уговоры отца, они с Кейт, скорее всего, были бы уже женаты. Вместе разгадали бы тайну убийства и спасли Хупера, вместе открыли бы приют – в более безопасном и охраняемом месте, и сейчас готовились бы к свадьбе Мэри-Энн и доктора Норвуда. Но все полетело в бездну, и виноват в этом был только он.

Роберт опустился на низенький табурет возле кровати, взял безжизненную, холодную руку девушки и прижался к ней пылающим лбом. В голове было столько мыслей и чувств, невысказанных слов, оправданий и откровений, что он мог говорить до самого вечера. Но после долгого молчания капитан произнес только одно:

– Простите меня, Кэтрин. За то, что на миг усомнился в том, что однажды найду вас. За то, что потерял веру в чудо как раз перед тем, как оно шагнуло в мою жизнь. И за все, что я делал и говорил после. – Роберт коснулся губами ее запястья и шепотом попросил: – Не покидайте меня… пожалуйста.

Когда он отпускал ее руку, ему показалось, что кончики пальцев девушки стали теплее.

Ближе к вечеру Мэри уехала навестить жениха, и Роберт вызвался вместо нее почитать Кейт. Книга ему не понравилась: некая леди описывала, как женщина через портал на Северном полюсе попала в придуманный мир, где механические устройства передвигались с помощью «втягивания воздуха и выбрасывания его с большой силой», а используемые в бою «огненные камни» способны были взрывать корабли⁹¹. Слишком неправдоподобно. Капитан быстро заскучал, оставил чтение и сам не заметил, как задремал, сидя возле постели и вновь пытаясь согреть руку Кэтрин в своих ладонях.

Возможно, из-за всего этого его короткое сновидение оказалось таким фантастически странным.

…Он склонился над женщиной. В комнате было темно, но бледный свет, идущий от огромного, от пола до потолка, окна позволял ему разглядеть ее тело, полностью обнаженное, обманчиво хрупкое, ее разметавшиеся по покрывалу серебристые волосы и заостренные черты лица. К темной полосе, пересекающей ее шею, он давно привык, а вот шрам на груди был совсем свежим. Пройдет время, и он затянется, станет почти незаметным… но все же останется – как и воспоминание о едва пережитой боли.

Он плавно подался вперед и коснулся его губами. Женщина шумно выдохнула, запрокинула голову, а потом вдруг проговорила, не открывая глаз:

– А ведь, в сущности, он прав. Ты постоянно меня спасаешь. Суешься за мной и в огонь и в воду, тратишь силы, рискуешь жизнью. Зачем тебе это?

Он улыбнулся в темноте. Приподнялся на локтях, убрал прядь волос с ее лица. Накрыл ее губы своими и долго не отпускал. А потом прошептал, уловив под ресницами зарождающееся сияние:

– Ath a to leo, Waellarie…

И вздрогнул, просыпаясь и понимая, что, кажется, произнес это вслух.

В тот же миг пальцы Кэтрин неожиданно и ощутимо сжали его ладонь.

Глава сорок третья

Они провели вдвоем весь вечер, неторопливо прогуливаясь по берегу океана. Мэри рассказывала о том, как жила после побега из дома барона Дугласа, Стейн делился воспоминаниями о родителях и детстве, проведенном в Шотландии. Им было так хорошо вместе и так не хотелось расставаться, что они решили поехать в дом Айворов и выпить вечернего чая. Там, прямо в прихожей, им и сообщили, что Кэтрин пришла в себя.

– Хвала Господу! – воскликнула Мэри и бросилась вверх по лестнице. Душа ее ликовала. Она убедилась в том, что поступила правильно, да и брат, похоже, прислушался к ее просьбе, и сейчас девушке не терпелось узнать, что же такого он сказал или сделал.