Унесённые «Призраком»

По английской традиции в гостиной каждого дома имелся камин, но даже по вечерам его не разжигали: климат на острове был настолько теплый, а летом – даже жаркий, что в этом не было необходимости. Однако солнце уже давно село, снаружи сгустились сумерки, поэтому Мэри, напевая что-то себе под нос, принялась зажигать свечи, чтобы вокруг стало светло, как днем. Стейн опустился в кресло, наблюдая за тем, как она танцующим шагом порхает по комнате, словно изящная, легкокрылая бабочка. Когда она склонилась над очередной свечой, причудливая игра света и тени изменила черты ее лица, и Стейну почудилось, будто сквозь маску проступило что-то родное, настоящее, до боли знакомое и желанное. Что-то внутри него дрогнуло, и в голове из ниоткуда возникла мысль, отозвавшаяся в сердце щемящей нежностью.

Я всегда любил смотреть, как ты зажигаешь свечи. Однажды я даже написал об этом стихи. Плохие стихи, но тебе они очень понравились. Не знаю, почему. Наверное, потому что тебе нравилось все, что я сочинял, даже если выходило бездарно и неуклюже. Как та песня про падающую звезду. Как это стихотворение…

Когда ты зажигаешь в доме свечи,

Твое лицо сияет дивным светом.

Тобой готов я любоваться вечно –

И всех богов благодарю за это…

Хвала Бесконечности, окончание я не помню. Да и это с удовольствием бы забыл…

Рядом с ним скрипнул диван, на который уселся губернатор, и Стейн вздрогнул, избавляясь от непрошенных и непонятных воспоминаний. Разве он когда-нибудь писал Анаис стихи? Разве любил смотреть, как она зажигает свечи? В той, навсегда потерянной жизни, он чаще всего зажигал их сам и допоздна засиживался над книгами. Его жена быстро уставала и ложилась рано, особенно когда…

– Ну, Мэри-Энн, и что же ты хотела нам сообщить? – полюбопытствовал мистер Айвор, и Мэри смущенно опустила ресницы:

– У нас дома была традиция: по вечерам мы всей семьей, а иногда и с друзьями, собирались в гостиной у камина, разговаривали, читали, обменивались новостями. Утром и днем всегда много дел, а вечером так хорошо побыть рядом с близкими и дорогими людьми. – Девушка робко обвела взглядом собравшихся. – Было бы замечательно, если бы и мы после ужина не расходились каждый в свою комнату, а проводили какое-то время вместе.

– Хорошая идея! – поддержала подругу Кэтрин. – У нас дома была похожая традиция: матушка и сестры по вечерам пели, играли на фортепиано. Жаль, что у вас в доме нет музыкальных инструментов, ведь Мэри наверняка прекрасно играет и поет. – Она улыбнулась: – В отличие от меня. Поэтому во время семейных концертов я чаще сидела в стороне и читала книгу.

– Фортепиано, – задумчиво проговорил губернатор. – Боюсь, в нашем городе его невозможно купить. Конечно, я закажу его для тебя, дитя мое, но инструмент привезут из Англии, в лучшем случае, через полгода. Хотя… я попробую узнать: быть может, кто-нибудь из знакомых захочет продать нам свое за ненадобностью?

– Это было бы чудесно. Спасибо, отец! – улыбнулась девушка.

На какое-то время в гостиной воцарилась тишина, и Мэри догадалась, что никто не знает, что говорить или делать дальше.

– Сегодня мы можем почитать вслух, – предложила она, – или просто поделиться тем, как у кого прошел день. – Мужчины молчали, и тогда Мэри решила подать пример: – Мы с мисс Маккейн ездили за покупками и осмотрели город. Он небольшой, но очень красивый. А на обратном пути встретили мистера Норвуда и подвезли его до дома.

Стейн вспомнил, как неловко забирался в коляску и вылезал из нее, и не решился что-либо добавить.

– Я мог бы выделить экипаж для ваших ежедневных поездок в госпиталь, доктор Норвуд, – проговорил губернатор. – Вам ни к чему утруждать себя, добираясь пешком.

– Право, не стоит. Физические нагрузки идут мне на пользу; в довершение всего, мне не слишком нравится трястись по мостовой в коляске. – Он встретился взглядом с Мэри и с улыбкой пояснил: – Всегда предпочитал ездить верхом. И сейчас, думаю, превосходно справился бы с этим.

Девушка отчего-то смутилась и поспешила перевести разговор на другую тему:

– А вы, отец? Как прошел ваш день?

– Неплохо, – подумав, ответил мистер Айвор и покосился на сына, – если не считать мелких неприятностей и разногласий. Ах, да, дитя мое, вам просил засвидетельствовать свое почтение мистер Пламмер! Чарлз – очень толковый юноша и выполняет обязанности секретаря намного лучше, чем его предшественник. Кроме того, у него безупречные манеры и развитые деловые качества. Словом, я им очень доволен. Думаю, стоит снова пригласить его завтра к нам на обед.