Унгерн. Демон монгольских степей

Теперь атаман Григорий Семёнов мог вправе считать себя правителем Забайкалья и совершенно независимым от Верховного правителя России адмирала Колчака, на стороне которого была Антанта без Японии. А на стороне Семёнова — Япония без Антанты. В столице Страны восходящего солнца хорошо знали то, что любви к ней приехавший из Соединённых Штатов вице-адмирал, недавний командующий флотом Чёрного моря, не испытывал. К тому же он был в Порт-Артуре, где командовал эскадренным миноносцем и береговой артиллерийской батареей, и побывал в самурайском плену на островах.

Токио определённо делал ставку в дальневосточных и забайкальских делах на казачьего атамана и на его разношёрстную армию. Поэтому японцы почти ни в чём не отказывали Семёнову. Он получал в «кредит» (расплачиваться надо было после победы в Гражданской войне) даже радиостанции, или, как их называли в то время — искровые станции. Получил он помощь и в оборудовании и вооружении бронепоездов. В то время война шла больше «эшелонная», вдоль железнодорожных магистралей.

Своё вторжение атаман Семёнов начал с успешных боев против красных войск, которыми командовал Сергей Лазо. Силы Читинского Совета тоже, как и у белых, отличались разношёрстностью. Самый крупный красноармейский отряд под командованием Лазо состоял из рабочих железнодорожного депо Чита-1, выпущенных Советской властью из местных многочисленных тюрем заключённых (Забайкалье в старой России было традиционным местом отбывания каторги за всевозможные преступления перед законом) и прибывшего домой с Кавказского фронта 1-го Аргунского казачьего полка.

В Забайкальском крае впервые в истории казак стал рубиться с казаком. Гражданская война кровавой Чертой разделила сословие воинов-землепашцев на два Непримиримых стана. Так было в ранее «благополучном и законопослушном» Забайкальском казачьем войске, верой и правдой служившем Российскому отечеству на восточной границе, в Русско-японской и Первой мировой войне, в целом ряде военных конфликтов на Востоке.

О том, что из себя представлял белогвардейский Стан атамана Семёнова, в советское время было написало много. И все в чёрных тонах, лишь изредка в серых красках. А каков же был стан его противника? В книге Н. С. Сибярякова «Начало я конец Забайкальского казачьего войска» красногвардейский отряд Сергея Лазо во время боев за город Читу описывается и так:

«...Начальником штаба отряда Лазо была эсерка-максималистка Нина Лебедева. Она находилась в полном контакте с той частью отряда, которая была скомплектована из уголовников. Уголовникам Лебедева импонировала и внешностью, и поведением. Чёрная, глазастая, умеренно полные груди и бедра, плюшевый жакет, цветастая с кистями шаль, почти волочащаяся сзади по земле, огромный маузер на боку. Она не запрещает, а поощряет погромы с грабежом, за словом в карман не лезет. Рявкнет кто-нибудь: «Тарарам тебе в рот!» — услышит, откликнется: «Зачем же в рот, когда можно в...?» — поведёт глазом и, стуча каблучками офицерских сапог с кисточками, пойдёт дальше, поигрывая бёдрами. Хевра радостно гогочет, восторженно глядит ей вслед. Своя в доску!»

Надо сказать, что Гражданская война в Забайкалье продолжительных боев почти не знала. Протрав бой, уступившая сторона спешила «откатиться» то в сибирскую тайгу, то за степную реку, то на китайскую территорию. С тем, чтобы собраться с силами, выждать удобный момент и вновь ударить по врагу.

Всю Гражданскую войну здесь процветала «партизанщина». Как в стане белом, так и в красном.

Семёнов «строил свою политику» определённо. Чтобы увеличить численность создаваемой армии, он решил использовать все «антибольшевистские силы» Забайкальского края и его степных, южных окраин. Для этой цели он вызвал к себе из Хайлара есаула фон Унгерна. К тому времени семёновские войска взяли на сопредельной стороне китайской границы станцию Даурия, форсировали реку Онон и расширяли свои действия в сторону Читы. А к ней уже катили эшелоны с чехословацкими легионерами и пепеляевцами. Разговор двух есаулов в атаманском штабном пульмановском вагоне и определил весь ход дальнейшей судьбы «демона» монгольских степей барона Унгерна-Штернберга:

   — Григорий Михайлович» хочу поздравить со взятием станции Оловянная.

   — Благодарю» барон. Крепко врезали мы там бывшему тыловому прапорщику Лазо. Сразу утёк под Читу.