Унгерн. Демон монгольских степей

Батальоном командовал доблестный офицер капитан Окумура. Японский батальон в короткое время заслужил репутацию самой крепкой и самой устойчивой части в отряде, и люди, составлявшие его, приучили нас, русских офицеров, солдат и казаков, смотреть на японцев, как на верных и искренних друзей национальной России, которые верность своим обязательствам ставят выше всего на свете, выше даже собственной жизни. Таким образом, в степях сурового Забайкалья зародились дружба и братство русских и японских солдат, которые были закреплены тяжёлыми потерями, нанесёнными отрядом в этот период непрерывных боев с превосходящими силами противника...»

Известно, что атаман Семёнов испытывал к Стране восходящего солнца не просто личные симпатии. Он не фаз во всеуслышанье заявлял следующее:

   — У России в будущем есть только один исторический союзник. Верный и надёжный. Это — Япония...

   — Японцы не любят Европейскую Россию. А вот с азиатской Россией они будут дружить...

   — Революция своим брожением затронула, не только русскую армию, но и германскую с французской. В японской армии ей места не нашлось. Вот кого нам надо брать в союзники...

Подняв знамя Белого Дела на станции Березовка, где до Первой мировой войны дислоцировался крупный гарнизон из сибирских стрелковых полков с дивизионной артиллерией, атаман Семёнов попытался завладеть Верхнеудинском. Город являлся неофициальной столицей забайкальской Бурятии. Однако эта попытка успеха не имела, равно как и попытка поднять на вооружённую борьбу против Советской власти бурятов и всё забайкальское казачество, — «крепкое крестьянство».

После жарких боев белый атаман отвёл свои войска на китайскую территорию, продолжая оттуда угрожать Забайкальскому краю. Однако приграничную станцию Даурия на российской территории семёновцы всё же удержали. Впрочем, в той ситуации Гражданской войны в Забайкалье красногвардейцы ещё не имели сил для «покушения» на Даурию.

Оказавшись за границей «не по своей воле» и «не по приглашению китайского правительства», атаман Семёнов решил прежде всего обезопасить себя с ближнего тыла. А там находился всё тот же город Хайлар, в который китайцы ввели небольшой гарнизон. Потом они его усилили, и теперь он достигал почти тысячу человек. Но Семёнова больше в тылу беспокоило не это обстоятельство, а совсем иное. Об этом он и сказал на совещании с Унгерном:

   — Роман Фёдорович. Ты хорошо помнишь нашу операцию на станции Маньчжурия в начале января 18-го?

   — Ещё бы. Тогда наши конники не оставили никаких шансов китайскому гарнизону. Ему пришлось сдаться казакам и сложить оружие.

   — А помнишь, каким было соотношение сил в той операции?

   — На семерых наших казаков приходилось полторы тысячи китайских солдат. Но мы атаковали гарнизон станции внезапно, в конном строю.

   — Так вот что, барон. Такую операцию я приказываю повторить в самые ближайшие дни.

   — Где именно?

   — В городе Хайларе.

   — Но там китайский гарнизон бездействует. Ни одной акции против нас за всё время.

   — Бездействует, говоришь? Опасность в том, что хайларский гарнизон подвергся до конца южнокитайской революционной пропаганде. Не сегодня завтра появившиеся там китайские большевики станут союзниками Советов. Вот тогда и попадём мы, господин барон, в два огня.

   — Тогда надо действовать немедленно.

   — Действуй. Только постарайся без крови. Об этом доносят японские советники. Они не хотят из-за Хайлаpa ссориться с пекинским правительством.

   — Постараюсь. А в операции, как Бог на душу положит.

   — Обмани китайцев опять, Роман Фёдорович. Разоружи их без крови и отпусти на все четыре стороны света. Трофеи оставь для своих азиатов...

Хайларская операция «по укреплению антибольшевистских сил в Забайкалье» состоялась в январе 1919 года. Семёнов в мемуарах под красноречивым названием «О себе» так описывает действия отряда: