Унгерн. Демон монгольских степей

«Белый барон Унгерн разгромлен в приграничье, на реке Джиде. Границу перешли только остатки Азиатской конной дивизии. Они в полном разложении и боевой силы из себя не представляют. Много перебежчиков. Взяты значительные трофеи».

Однако всё это не соответствовало действительности. Свои основные силы демон монгольских степей сохранил. С первых послепоходных дней он начал строить новые планы: кончать воевать в самом центре великой Азии он не собирался. Его мозг обуревали новые замыслы, которыми он пока ни с кем не делился. Только на этот раз Бог Войны приказал прогнать прочь от себя последних лам-прорицателей. В них он больше не нуждался. И было похоже, что они в цин-ване Унгерне тоже не нуждались.

Почему? Об этом исследователи спорят по сей день. Но на этот вопрос мог дать исчерпывающий ответ только сам лично Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг. Он бы ответил, но, когда он оказался в красном плену, в ходе допросов дотошные следователи ему такой вопрос не задавали. По всей видимости, эта страница жизни «бешеного барона» их не заинтересовала.

Глава одиннадцатая МЯТЕЖ. КРАХ МОНГОЛЬСКОГО ЦИН-ВАНА

зиатская конная дивизия отступила в Монголию боеспособной, мобильной силой. Но барон Унгерн-Штернберг ещё не знал многих новостей, которые случились здесь за время второго вторжения в Забайкалье. Тех новостей, которые решили его судьбу. Они приходили с беглецами из числа русских колонистов, проживавших в Урге, местными ламами, посланцами местных князей:

— Богдо-гэген признал власть революционного правительства красных монголов и смирился перед ними...

— Красные захватили склады дивизионного интендантства в Ван-Хурэ. Запасов провианта и патронов у азиатов больше нет...

— Военачальник Богдо-хана Максаржав изменил своему правителю. Теперь он сражается со своим отрядом на стороне красных монголов...

— Белый гарнизон с боем сдал Улясутай...

— Степные князья за последние две недели из белого цвета перекрасились в красный. Они теперь за монгольских большевиков...

   — Ламы в дацанах и монастырях Халхи больше не молятся за русского генерала, объявленного ими же Богом Войны...

   — Красному экспедиционному корпусу приказано начать поиски Азиатской конной дивизии для её истребления...

   — Атаман Семёнов и его казачьи генералы войной на Советскую Россию не пойдут...

   — Японцы держат вооружённый нейтралитет. Семёновцев они поддерживают сейчас только морально...

   — Чжан Цзолинь сказал в Мукдене, что гражданская война в России его не интересует. Но появления на подвластной ему территории новых вооружённых сил русских белогвардейцев он не желает...

   — В харбинских газетах стали называть цин-вана вождём разбойничьей армии, неудачливым степным полководцем...

Всё это, как огромный снежный ком, обрушилось на плечи монгольского хана и цин-вана с титулом «возродивший государство великий батор». Встал риторический вопрос: что делать? Куда опять направить в поход четыре тысячи «азиатов»? Как жить войной? За кого стоять? И, наконец, самый главный вопрос: кому сегодня нужна Азиатская конная дивизия? И сам генерал-лейтенант?

О каком-то сотрудничестве и союзе с Богдо-гэгеном уже не шло и речи. А ведь совсем недавно Живой Будда, который почти всем был обязан лично Унгерну фон Штернбергу, восторженно писал ему следующее:

«...Ваша слава, хан-чингисид и цин-ван Халхи... возвысилась наравне со священной горой Сумеру-Улы...»

Таким сравнением демону монгольских степей можно было только гордиться. Ещё бы, ведь в ламаизме гора Сумеру была местом обитанием богов. Унгерн среди них числился для жителей и лам Халхи своим человеком. Ведь он тоже являлся одним из богов — Богом Войны. Теперь же об этом обитатели дацанов и монастырей старались не вспоминать. Даже прорицатели, получившие от семёновского генерала немало серебра в китайских монетах и слитках.

В Уpгу Унгерн идти не мог. Сил на третье вторжение в советское Забайкалье не имел. Оставалось два пути. Первый — в Маньчжурию, где предстояло разоружиться или поступить на службу к Чан Дзолиню. Но в Пекине не могли хорошо относиться к человеку, изгнавшему из утраченной Китаем провинции правительственные войска. Самовластный хозяин Маньчжурии из-за Унгерна не стал бы конфликтовать с центральной властью. Второй путь лежал в обход Урги на запад Монголии, в Кобдо. Там были отряд Кайгородова и оренбургские казаки генерала Бакича, который не хотел знаться с эстляндским бароном-монархистом, сам воюя с Советами.

Барон не мог не знать, что в его дивизии с первых же дней после перехода границы в обратную сторону пошли жаркие споры. Азиаты судили и рядили о своей дальнейшей судьбе:

   — Надо идти в Маньчжурию. Там атаман Семёнов и японцы. Они дадут нам кров и не отберут оружие...