Уничтожить

Все обследования назначили скопом на последнюю неделю сентября. Лаборатории были те же, что и в прошлый раз, в начале лета, но теперь у него сложилось впечатление, что, проводя КТ, МРТ и ПЭТ, врачи, медсестры и даже девушка-секретарша обращались к нему с особой многозначительностью и жалостью, с какой-то даже елейностью в голосе, словно знали, что сейчас на карту поставлена его жизнь, словно смерть уже читалась у него на лице. Похоже, это не только впечатление, подумал Поль, ну, девушка-секретарша вряд ли все же, тут он немного хватил. Как бы то ни было, все процедуры прошли по расписанию. После чего профессор Бокобза принял его первого октября в Институте Гюстава Русси, где он собирался провести под общим наркозом обследование на выявление других возможных опухолей, а заодно и взять биопсии.

Он проснулся после наркоза в пять с чем-то, Прюданс сказала, что заедет за ним в шесть, и он заглянул к профессору Бокобзе; Полю просто хотелось узнать, что дальше.

Оказалось, много чего: состоится представительный консилиум, на котором будут присутствовать, кроме самого Бокобзы, доктор Благон и доктор Умон, с ними он уже знаком – после минутного колебания Поль сам себе перевел – Дюпонн и Дюпон, – а также доктор Наккаш в качестве лечащего врача и другие специалисты: врач-патологоанатом для расшифровки биопсий и радиолог – он поможет с чтением ПЭТ. Им понадобится наверняка провести несколько междисциплинарных встреч такого типа, после чего они примут решение о дальнейшем лечении. Одним словом, западное технологическое сообщество мобилизует все свои ресурсы – довольно существенные и по-прежнему самые значительные в неазиатском мире, – чтобы обеспечить его выживание.

– А потом, – заключил Бокобза, – мы договоримся о новой встрече, чтобы обсудить перспективы, например, в районе пятнадцатого октября. В этой связи позвольте узнать, вы с самого начала ходите на процедуры в одиночестве… – Поль кивнул. – Извините за нескромный вопрос, но мне кажется, у вас есть спутница жизни, я не ошибаюсь, это ведь она за вами заезжает? – Он снова кивнул. – Это, конечно, не мое дело, но не пришло ли время ввести ее в курс дела? Я имею в виду, действительно ввести ее в курс дела? Я понимаю ваше стремление оберегать ее, но все же на определенном этапе лучше сказать всю правду, вы так не думаете?

– Да уж, вряд ли мне удастся скрыть от нее свою смерть, – проговорил Поль сквозь зубы и тут же, увидев, как лицо Бокобзы исказилось от досады, пожалел о своих словах, он все-таки хороший мужик, этот Бокобза, к тому же лучший хирург в Европе по раку челюсти и старается изо всех сил.

Да, он придет с Прюданс, в конце концов ответил он.

Утром 15 октября моросил мелкий дождик, и на магистрали A6 в направлении Вильжюифа машин было немного. Они легко нашли зал заседаний в конце длинного светлого коридора. Наккаш вымучил дружелюбную улыбку, Дюпон-Дюпонны лишь механически кивнули ему, они сидели с замкнутыми лицами, а Наккашу, похоже, наоборот, не терпелось поговорить, по нему толком и не поймешь. Прюданс села рядом, бросив на него встревоженный взгляд, он забыл ее предупредить, что тут соберется так много врачей; он крепко сжал ей руку. Через несколько секунд в зал вошел Бокобза с объемистой папкой под мышкой, в сердцах кинул ее на стол и сел – он, очевидно, был не в настроении, можно подумать, его пригнали на скучное рабочее совещание, он бегло оглядел участников и заговорил:

– Результаты обследований и анализы просто невероятные, – начал он, – потому что прямо противоположные. Что касается челюсти, то опухоль, судя по всему, уничтожена, радиотерапия оказалась крайне эффективной, настолько, что хирургическое вмешательство теперь практически не имеет смысла. К сожалению, с языком дела обстоят не так хорошо, тут, напротив, опухоль распространилась вплоть до его корня, так что в данный момент уже нельзя рассматривать ее уничтожение без полного удаления языка. – Тут Поль все понял, и его передернуло; Дюпон-Дюпонны тоже все поняли и как-то разом скукожились в идеальном темпо-ритме. – Кроме того, – продолжал Бокобза, – обследования выявили инвазию в область верхнего нёба.

Он снова обвел взглядом собравшихся; никто, надо полагать, не осознал важности этой информации. Все равно он сам должен вынести заключение, такова его роль. Он сделал несколько медленных вдохов и сказал: