Уничтожить Бессмертного

– Свидетеля на суде найдешь, а у меня здесь свой интерес. Эти ребята, – кивнул тот на Никиту и Кашинского, – под моей крышей, и не советую их трогать. – В голосе Жорика появились металлические нотки.

Боря Ротвейлер почувствовал исходящую от него угрозу, он не был готов к такому повороту событий и даже слегка растерялся, но об отступлении не могло быть и речи.

– Теперь понятно, откуда у занюханного интеллигента такие телохранители. Ты, Жорик, конечно, в нашем городе среди авторитетов, но эта тема моя и Кольберга. Так что отойди, я заберу этого лоха, а твой Брюс Ли останется при тебе.

– Попробуй дернись! – Жорик сунул правую руку во внутренний карман кожаной куртки. Ему последовали и его крепкие парни, но оружие вынимать не стали, цепкими внимательными взглядами они следили за каждым движением противников.

– Нарываешься, войны хочешь, – зло проговорил Ротвейлер.

Жорик ответил спокойным, миролюбивым голосом:

– Ну, это как договоримся.

– Ладно, поговорю с шефом. Пусть приезжает и разруливает ситуацию. – Боря полез в карман за телефоном, но поговорить с Кольбергом ему не удалось.

Раздались звуки сирены, на стройплощадке появились полицейские машины и микроавтобус, набитый людьми в черных масках и бронежилетах. Из окон второго этажа здания стали выпрыгивать бойцы ОМОНа с автоматами на изготовку. Из громкоговорителя, установленного на крыше одной из полицейских машин, донесся голос Геннадия Сироткина:

– Внимание! Полиция! Всем оставаться на местах! Вы окружены! Сопротивление бесполезно!

«Кажется, нечто подобное я слышал от Олега Воронова во время захвата логова горных разбойников», – едва успел подумать Кашинский, как один из омоновцев повалил его на землю:

– Лежать, я сказал!

Со всех сторон доносились парализующие волю крики его товарищей:

– Лежать! На землю! Руки за голову!

В ответ слышались стоны, сопение и мат. Вскоре все было кончено. Все участники инцидента под присмотром сотрудников правопорядка лежали на земле. Первый этап операции был удачно завершен.

– Профессор, вставайте, – над головой Кашинского раздался голос капитана Сироткина. – Кстати, приборчик, который я вам дал, не пострадал?

– Нет. Между прочим, его можно усовершенствовать, – сказал профессор, вставая.

– Этим вы займетесь позже, а сейчас нам предстоят более серьезные дела.

– Вы считаете, то, что сейчас произошло, менее серьезное дело? Когда на вас направлены дула пистолетов и ежесекундно грозит перспектива расставания с жизнью, это все несерьезно?

– Извините за неудобства, профессор, но, как видите, слово я свое сдержал – вы целы и невредимы. Так что, если вы согласны, продолжим операцию.

– Что ж, как говорит русская пословица: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж».

К Сироткину подошел коренастый омоновец в маске, доложил:

– Товарищ капитан, клиенты готовы.

– Этих, – кивнул Сироткин в сторону лежащих на земле Жорика Найденова и его парней, – отпустить.

– Почему? – удивленно спросил омоновец.

– Сопротивление они оказывали?

– Нет.

– Оружие, наркотики, колющие и режущие предметы у них обнаружены?

– Нет.

– Преступных действий за данными лицами не числится. Так что надо их отпустить.

– Под вашу ответственность, капитан.

– Естественно. – Сироткин с улыбкой посмотрел на Жорика, который лежал на кучке цемента, видимо рассыпанного кем-то из строителей, с иронией произнес: – Георгий Васильевич, можете вставать, процедуры окончены.

Жорик тяжело поднялся, отряхнулся, недовольно пробасил:

– Чтоб тебе баобабом по голове! Новая кожаная испанская куртка! Мне ж теперь в таком виде с бомжами милостыню просить! Хорошо, рылом в цемент не сунули.

– Не надо вперед правоохранительных органов на место происшествия приезжать.

– Если бы не я, их здесь обоих грохнули! – возмутился Жорик. – Ты думаешь, мне доставляло удовольствие безоружным под стволами стоять? А если бы они мочить нас стали, я бы что, пальцем отстреливался?

– Не злись. С заданием вы справились. Благодарю за содействие!

– На хрен мне твоя благодарность, я ради Ворона старался.

– Козлы! Подставили! – раздался хриплый голос Бори Ротвейлера.

– Всем тихо! – громко скомандовал Сироткин. Над стройплощадкой повисла тишина. – Кто-то сейчас гавкнул? Или мне показалось? – Капитан подошел к Боре. – Чей же это лай? – Сироткину нельзя было отказать в артистизме. – Похоже на лай ротвейлера. – Он склонился над бандитом. – Точно Ротвейлер. Ротов Борис Александорович. Мое вам почтение.

– Пошел ты! – зло бросил Ротвейлер.

– А вот хамить не надо. Вставай, а то ты лежишь, а я перед тобой, словно подчиненный, стою. Как-то неправильно получается. Снимите с него наручники.

Омоновцы подняли Ротвейлера, сняли наручники. Ротвейлер растер затекшие запястья, наклонился, поднял с земли телефон.

– Ты знаешь, кто я? Я – помощник депутата. Сейчас один звонок шефу, и в сержантах будешь бегать…

Удар ногой выбил из его руки телефон. Сироткин поймал на лету крутнувшийся в воздухе аппарат мобильной связи и положил в карман.

– Ты чего, оборзел? Я имею право на адвоката! – Ротвейлер сорвался на фальцет.