Уничтожить Грейнджер (СИ)

========== Пролог ==========

Я хочу тебя видеть молящей и слабой

Хочу узнать вкус твоих слез

Где от любви до убийства - самая малость

Ты мне отдашь сердце свое

Чего стоит твоя жизнь?

Я разрушу её движеньем руки!

Чего стоит твоя любовь?

Я выпью её до дна!

Чего стоят слезы твои,

Ведь наутро глаза твои будут сухи

Чего стоят сотни миров,

Если их придумал не я?

Запри все двери, мне это льстит!

Значит, ты ждешь, значит, не спишь…

Я открываю дверь, я знаю, ты здесь,

Я чувствую твой сладкий запах,

Он наполняет меня, пьянит, словно хмель,

И во мне просыпается… сама знаешь, дьявол!

Раздражение растекается по венам тёплой змейкой. Затекает за шиворот, царапает ногтями спину и загривок. Шепчет на ухо выводящие из себя вещи, заставляя вспыхивать, распаляться сильнее внутренний огонь. Раздражение ускоряет сердцебиение, но, что до дикости неприятно, это уже стало привычным.

Хочется садануть кулаком обо что-то твёрдое. Бить, бить и бить, сдирая тонкую кожу на костяшках, ожидая отрезвляющей боли. А она не придёт, просто потому что она всегда в нём, словно он некий сосуд для боли, которая старательно скрывается, а в самый неподходящий момент выплёскивается наружу, мол, на, подавись. А в голову всё чаще приходит мысль о том, что со временем эта боль, которую именно он скрывает, окончательно вырвется наружу, словно буйная река прорвёт плотину и затопит всё и всех.

И убьёт его. По крайней мере, этого хочется.

Но каждый день приходится надевать эту чёртову маску и притворяться, что всё хорошо.

Ни черта не хорошо. Потому что он упал, разбился о непроглядное дно, холод выел сердце, а Драко всё также продолжает строить из себя хрен знает что, и он знает это, признаёт и мирится с этим фактом. Потому что это всё, что осталось. Всё, что осталось от него прежнего, — просто оболочка с привычками. И, кажется, если он лишится привычки, хоть одной, то он лишится части себя. Изменить себя означает гибель. Если он изменится, то Драко Малфой прекратит существовать. Будто его вообще никогда и не существовало. Будто ни у кого не вызывает дрожь фамилия Малфоев. Просто звук, просто фамилия. И ничего больше. А от осознания того, что это почти правда, становиться ещё хреновее.

Чёрт, чёрт…

— Чёрт… — Он всё-таки не сдержался и ударил кулаком о стену. Сжимая зубы и с шумом втягивая воздух.

Тупая ноющая боль ударила по нервным окончаниям, но не принесла освобождения, просто потому что никогда не принесёт ничего. С рыком, напоминающим звуки раненного животного, Малфой ещё раз ударил кулаком о стену. И ещё раз. И ещё… Пока на камне не появилось тёмное мокрое пятно — кровь.

Малфой пару раз согнул-разогнул кулак и уставился на красные выступающие разводы. Чистая кровь, чистые убеждения, чистый род. Всё величие, вся сила кроется в этой крови. Всё, что осталось у тебя — это кровь, Малфой. Отбрось её, и ты станешь никем. Пустой оболочкой, бывшей пешкой, никому не нужным существом.

На этаже раздались торопливые шаги, звук эхом отбивался от голых стен. Малфой напрягся, прислушиваясь. Шаги становились громче, а значит кто-то приближался.

Малфой развернулся всем телом в сторону, откуда исходили шаги, и, вытащив палочку, прошептал: “Люмос”. Слабый синий огонёк зажегся на её конце и осветил на несколько шагов вперёд коридор замка.

Выплывшая из-за угла Грейнджер резко остановилась как вкопанная и уставилась на человека перед собой. Когда до неё дошло, кто перед ней стоит, губы сжались в тонкую линию, а брови нахмурились.

— Что ты здесь забыл, Малфой?

— То же, что и ты, Грейнджер. — Раздражение с новой силой ударило под дых, заставляя кривить губы и сильнее сжимать палочку. — Так и знал, что ты совершенно конченая. Как и твои дружки. Интересно, кто кого заразил — ты их или они тебя?

— Что ты несёшь?

Упрямо вздёрнутый подбородок заставил сжать зубы практически до скрипа, пытаясь подавить уже взрывающееся внутри раздражение. Оно закипало, булькало и шипело уже в области висков. Вот-вот, гляди, взорвётся.

— Не забывайся, Грейнджер, — имя прозвучало с таким отвращением, что Гермиона поёжилась. Она нахмурилась ещё больше и пошла дальше по коридору, лишь, проходя мимо Малфоя, раздражённо бросила:

— Продолжай патрулировать, Малфой.

Это было лишним. Этот голос с приказывающими нотками, будто она выше Драко. Она возомнила о себе чёрт знает что и теперь вздёргивает свой подбородок, будто говоря: “Смотри, Малфой, ты со своей чистой кровью ничто по сравнению со мной”. Как бы ни так, грязнокровка! Видит Мерлин, Драко хотел лишь поскорее окончить патрулирование и вернуться в дортуар, в свою спальню, в свою кровать. Он хотел оказаться везде, лишь бы не тут, не с ней. Но она сама виновата. Она сама вынудила его дико рыкнуть и дёрнуться в её сторону. Выставить перед собой руку, почувствовать что-то тёплое и сжать его, прикладывая о стену. Глухой стук убрал красную пелену, застилающую глаза Драко и заставил осознать, что он сжимает горло грязнокровки и прижимает её к стене.