Уникум

Тут как раз главврач подошёл, да и другие свидетели были. Удостоверение проверили ещё раз, вроде настоящее, и я попросил при свидетелях проверить, что тот мне подкинул. Я извлёк всё, раскладывая на койке, и, к своему удивлению, ничего лишнего не обнаружил, все мои вещи, кстати трофейные, были на месте. А вот Карпович странно светился и попросил засвидетельствовать моё имущество, подал бланк осмотра и провёл все процедуры. А так оказалось, что он открыл дело о гибели старшего политрука по вновь открывшимся обстоятельствам. По каким, он не сообщил, но я главный подозреваемый, на этом ушёл, но, похоже, неприятности меня ещё ожидают. Я особо не переживал, всегда плыву по течению, редко против, только когда меня взбесят, так что будь что будет.

На следующий день, когда я отдыхал после обеда, за мной пришли Карпович и трое солдат с постановлением о задержании. Как интересно. Главврач, изучив постановление, лишь развёл руками. Тут его власти нет. Так как я прохожу лечение, то меня отвезли в тюремную больницу. Вещи все мои забрали по описи, и тут же возник скандал. Награды мои получить не смогли. Главврач разводил руками, он ещё вчера выдал их мне, о чём стоит на бланке выдачи моя подпись. Что есть, то есть, я уже имел разрешение гулять по городу, форму кладовщик выдавал по первой просьбе, так что я забрал награды и, посетив дом Светланы, забрал документы и всё из тайника и перепрятал. Схронов в Москве на чердаках мне известно множество, вот в один бесполезный и убрал. Всё равно там бумажные царские деньги, освободил от них, выкинув в мусорный ящик в соседнем дворе, а свои вещи и оружие в этот тайник убрал. Светлану подставлять не хотел, она моё слабое звено, вот и обезопасил её таким образом. А свои награды этим упырям в потные ладошки отдавать я не собирался. Пускай ищут. Так и сказал: ищите. Всё, что найдёте, ваше.

В палате было две койки, обе свободные. Устроился на той, что у правой стены — у левой, мне кажется, ветерок был, пусть снаружи жара донимает, но на сквозняке спать я всё же не желаю, — и стал как бы лечиться. Если проще, тут лечение отсутствовало напрочь. Врача я только на третий день увидел, да и то, особо не осматривая, он махнул рукой и ушёл дальше бухать. Алкаш. Хорошо, что я сам зарядку делаю и руку разрабатываю. Из вещей мне выдали кружку, ложку и тарелку, вот и всё. Остальное не положено, включая аккордеон. Кстати, иногда мелодии доносятся, у меня слух-то хороший. Это на моём аккордеоне играют, суки.

Три дня меня мариновали в палате, я не тратил время зря и активно восстанавливал тело. Видимо, думали понервировать меня, но не на того напали, мне на всё пофиг было. Только на четвёртый день всё же вывели из палаты и сопроводили в кабинет, тут же в тюрьме, где я находился. Следователем ожидаемо оказался Карпович. Знаете, есть люди, которые бесят, не нравятся с первого взгляд, для меня Карпович был из этой когорты. Он стал расспрашивать о моём участии в разных операциях, но я молчал, общаться с ним не хотел, тот похмыкал, дал попробовать расписаться мне на двух допросниках, потерпел фиаско и, ещё с полчаса промариновав меня и поняв, что мне всё фиолетово, приказал отвести обратно. Странно, что костоломов не использовал.

А на следующий день меня отвезли в суд. Уже через десять минут завели в зал, где было всего человек десять. Кстати, и адвокат мой был тут же, которого я ранее в глаза не видел.

— Обвиняемый, вы согласны с теми обвинениями, что вам предъявлены? — строго глядя на меня, спросил судья.

— Понятия не имею, о чём вы. Мне ничего никто не предъявлял.

— Вы обвиняетесь в убийстве старшего политрука Звягина, непреднамеренном, как сообщают свидетели, но самое главное, в фактах доказанного мародёрства.

— Чего? — изрядно охренел я.

— Есть свидетельские показания, что вы обирали трупы солдат противника.

— Ага, — кивнул я сам себе, у меня всё сложилось. — Давайте я озвучу свои мысли, и вы поправите меня, если я не прав. Я человек генерала Потапова, это многим известно. Скорее всего, у него появились недоброжелатели в высших эшелонах власти. Решили надавить на него через меня или намекнуть ему о чём-то. Например, о длинных руках. Прицепиться к убийству политрука сложно, хоть и возможно, но вам приказали утопить меня поглубже, вот и придумали этот финт с мародёрством. Я сам мародёров не люблю, но во всех странах существует правило: если солдат проходит мимо тела убитого врага и обирает его, это мародер. Если он убивает врага и собирает трофеи, то это правило священного трофея, которого я и придерживаюсь. Однако вам всё равно, вам лишь бы за что-то уцепиться и наказать. Вот что я вам скажу: мне по хрену. Всё равно уже всё решено, а вы выполняете чужой приказ. Давайте озвучьте его поскорее, и разойдёмся. Я отдыхать хочу.

— Что ж, обвиняемый показывает явную неадекватность. Суд решил сразу вынести наказание. Гражданин Бард, вы разжалованы и лишены всех наград. Это решение окончательное и изменению не подлежит.

— Товарищ судья, — встал Карпович, что выполнял тут роль обвинения. — Задержанный не отдал награды.