Уникум

Две недели с момента прибытия в Москву пролетели как один миг. Светлана порадовала, вчера приобрела такой же аккордеон в том же магазине, можно руку потихоньку разрабатывать. Копия инструмента, сгоревшего в танке, даже привыкать к нему не нужно. Кстати, до сих пор не понимаю, почему Аверин все мои вещи со мной не отправил в тыл, а решил оставить. Боялся, что пропадут, решил лично вернуть? Вполне может быть. Как бы то ни было, используя левую руку, я всё же успел одну тетрадь заполнить по начальному этапу войны до середины сорок второго года. Да, у меня на это ушло аж две недели, а причина в малом количестве личного времени, которое удавалось выгадать. Хорошо, госпиталь был настоящий, военный, и тут имелась своя небольшая библиотека. Там в основном и писал. Конверты, что Светлана купила, использовать я не стал, склеил из обёрточной бумаги и написал адрес. Сегодня решил отправить. Я уже второй день как получил разрешение на лёгкие прогулки в саду госпиталя.

Взял форму у соседа, ему были разрешены прогулки в город, и покинул территорию госпиталя. Кстати, в библиотеке были подшивки газет за последнее время, я их все просмотрел и обнаружил, что первые воззвания от товарища Иванова пошли тринадцатого июня. Всего двенадцать таких сообщений в разных печатных изданиях. Последнее в конце июня. В некоторых даже были просьбы позвонить и указан телефон. Причём всё так написано, что казалось, как будто этот товарищ Иванов потерял портфель с важными документами и просит их вернуть. Хорошо воззвание замаскировано.

Я уверенным шагом направился прочь от госпиталя, по пути размышляя. Это ещё не всё, о моих подвигах, как их называли, писалось в газетах. Евстигнеев не в пять, как рассчитывал, а аж в восемь статей смог всё развернуть, с многочленными фотографиями, так что я в госпитале был пациентом известным. Даже пионеры ближайшей школы взяли надо мной шефство. Точнее, над нашей палатой. И да, представление на Золотую Звезду героя Советского Союза было подписано, и два дня назад меня возили в Кремль, где и вручили награду, с орденом Ленина, что шёл первым с золотой медалью. Так как я за неделю узнал о награждении, то Светлана принесла мои ордена и медаль, всё же я должен быть при полном параде и в парадной форме, без косынки. Вот так я побывал в Кремле. Сталина видел, но награждал не он. Кстати, встретил там Кубаева, его тоже к герою представили. Стал майором. Мы осторожно обнялись, он о моём ранении из газет узнал, пообщались, потом меня отвезли обратно в госпиталь. А там засада, пришлось награды главврачу сдать, в сейф, Светлане не успел передать. Так что получу их только перед выпиской. Единственно, что порадовало, перед награждением в Кремле я посетил студию фотографа, у которого мы уже бывали. Сопровождающий ожидал снаружи, сделали общий снимок со Светланой, я в форме старшего лейтенанта бронетанковых войск с орденами, но пока без Золотой Звезды, и она на стуле. Это было моё решение — сделать памятный снимок. После выписки еще один, при всех регалиях, сделаем. Это ещё не всё. Мои фотографии, конечно же, привлекли внимание бывшей семьи Глеба. Пусть имя и фамилия другие, но не узнать меня не могли. Ладно бы ещё это, папаша Глеба тут же в госпитале главным хирургом служит. Вот это засада. Ну и началось паломничество, даже эта гнида пришёл — старший брат Глеба, пытался что-то там мямлить, вроде как прощения просил. Всем я отвечал, что они ошиблись, я просто похож на их брата, а так сирота. Просил больше не приходить. А папашу матами покрыл. Этот понятливый, больше не появлялся. Правда, моя тайна сначала в палате, потом и в госпитале недолго продержалась.

Вскоре все знали, почему я от семьи отказался и сменил фамилию. Причём рассказывал сам, а то от папаши можно разного ждать, всё так вывернет, что я же виноватым окажусь. Поэтому по госпиталю гуляла моя версия — правильная и, что уж говорить, правдивая. Парни из палаты спрашивали, не знаю ли я, что с теми утырками стало, так что ответил с кривой усмешкой:

— Приходил следователь, что вёл это дело, пытался поговорить, но я его послал. Это он смотрел, пока бывший папаша меня избивал, и ничего не делал. Там другому следователю дело передали, а этого уволили, от него кое-что и узнал. Вы думаете, детей высоких чиновников арестуют? Ошибаетесь. Их в армии спрятали, в военные училища отправили и не выдали. Так что всё ещё учатся или воюют где-то. А зная их подлые душонки, уверен, скорее давно в плен сдались и немцам помогают.

Вот такие дела. И что плохо, Света об этом тоже узнала, она через день ко мне ходила. В её положении ходить каждый день тяжело, я и запретил. И что совсем отвратительно, о ней узнали Русины. Мамаша Глеба припёрлась домой, хорошо Света её на порог не пустила, но вообще такая наглость взбесила меня до крайности. Очень высказаться им в рожи хотелось, чтобы оставили меня в покое. Потеряли сына, всё, забудьте о нём.

На этом пока все новости.