Унисоны

Сомненья дух посеян
В привычности простой,
Владеет лист осенний
Чужою наготой.
Любовная привычка
Расширить просит круг,
Все так же, все обычно,
А все таки, а вдруг…
Боязнь и тревога:
Пройти и не успеть,
Короткая дорога,
Безвыходная сеть.
Улыбки и походки
Невыносимый свет,
Презренья миг короткий,
Звезда на много лет.
Воображенье дразнит,
Но обжигает страх,
И нет однообразья
Лишь в горе и стихах.

1995

* * *

Я снова старый том возьму,
В который верил свято
И поверял тоску ему,
В него записки прятал.
Прочту опять я стих, другой…
Но что же с книгой стало?!
Она была мне дорогой
И часто выручала.
Теперь… теперь я удивлен:
Все плоско в ней и глупо,
Во что же был я тут влюблен,
Во что так верил тупо.
Поднялся выше на чуть-чуть,
И… новые сравненья,
А кто просил меня вернуть
Тома былого чтенья?
Пускай бы в памяти они
Легендой милой жили
И мне напоминали дни,
Когда мы так дружили.
А то беда, совсем беда,
И дни упрямо мчатся…
О, как опасно иногда
В былое возвращаться.

1995

* * *

Звезда запуталась в ветвях,
плывет в сосновом аромате,
кто не участвовал в захвате,
беднее в чувствах и словах.
Какая проповедь жива,
в тех иглах, что сошлись едино?..
Бессильны звуки и слова,
но вечна тихая картина.

1997

* * *

Третьи лица — чужие глаза,
Бережем сокровенные тайны.
Неприметны, опасны, случайны,
Те, при ком ничего не сказать.
А потом публикуем стихи
Все наружу — ничуть не скрывая,
На Руси это мода такая:
Покаянье при всех за грехи.

1998

* * *

Разгоняется ветер по насту
И влетает в студеный февраль
Тут зима коренна, коренаста
И короче белесая даль.
Но на Сретенье в пору оглядки
За морозным узором окна:
Далеко
отшумевшие святки,
Вдалеке за капелью весна.

1998

* * *

Так ветрено и так неповторимо
Все то, что мне досталось на бегу.
Но лишь его уверенно и зримо
Я повторить в строках своих могу.
Оно в меня вошло и вырастает
Из этого тревога и печаль.
Я отдаю, но ничего не тает,
И ничего мне для себя не жаль.

1997

* * *

Осенний лес светло страдает,
а я о нем да про свое
какая пошлость оправдает
мое житейское вранье.
Ему не надо оправданья
грехов и горестных причин,
он жив ему страданьем данным,
как пламя горестью свечи,
И никакого приближенья,
сравненья верности людской
он капля вечного движенья
неуязвимого тоской.

1997

* * *

За частоколом тоненьких сосенок,
Между стволов отроческих берез
Остался притаившийся поселок,
А новости любые — под откос.
Как черви, вечность нашу пожирая,
Мы причинить не можем ей вреда.
Жизнь только здесь — от края и до края
Зачем я там…
и все стремлюсь сюда?..

1998

* * *