Универсальное оружие

В глубине зала на подставке стоял, безмолвно побулькивая тошнотворной зеленой жидкостью в кишочках, самогонный аппарат. Нет, конечно, на языке ученых магов он имел какое-то свое название, малопонятное и еще меньше произносимое нормальными людьми, особенно покинувшими родную мельницу менее полугода назад, но сущности его это не меняло. А сущностью его была перегонка из пустого в порожнее, как метко сформулировал кто-то из старшекурсников, просвещая первогодков. Каждая лавка волшебника должна была иметь что-то вроде этого — абсолютно бесполезное, но загадочное, головоломное и непостижимое, чтобы профаны чувствовали, что магия — это великое таинство, настоянное на знании веков. Ну и платили соответственно.

Агафон подошел поближе, увидел, что уровень зеленой жидкости в большой колбе опустился ниже самой низкой красной отметки, и облегченно выдохнул: вот оно, то, что надо. Нечто безопасное, не волшебное, но требующее его вмешательства. Как долить в банку воды.

Через пару минут студиозус стоял у аппарата с полным кувшином. Оторвать самую толстую трубку, открывая горлышко реторты, было делом трех секунд. Вылить воду в радостно забулькавший раствор — еще полминуты.

Дождавшись, когда последняя капля упадет в реторту, Агафон улыбнулся, приладил трубку на место и с чувством выполненного долга отступил на шаг, любуясь.

И нахмурился.

Жидкость в аппарате, доселе ярко-зеленая, стала полупрозрачной и бледной.

Он хмыкнул неодобрительно, потер подбородок, хлопнул себя по лбу… развернулся и побежал на кухню. Еще через две минуты он вернулся с флаконом зеленки, повторил операцию по отрыванию и выливанию, отступил, рассматривая…

И снова нахмурился.

Бледновато. За такой колер ни один нормальный покупатель и гроша медного не выложит. А зеленка кончилась. Что же…

Воровато оглянувшись и не увидев никого, кроме упорных, но неудачливых аниженщин у окна, студиозус снял с полки коробку красок, отыскал баночку с зеленой и вылил в реторту всю до последней капли.

Жидкость приобрела густой насыщенный оттенок травяной жабы с морской болезнью.

Агафон болезненно скривился: не то. Почесав в затылке, он снова ринулся на кухню — и вернулся с бутылкой абсента. Когда и ее содержимое оказалось в смеси, он слегка потолкал подставку, чтобы жидкости быстрее смешались, отступил, задумчиво прищурился — и кивнул, довольный: на этот раз вышло похоже. И даже, кажется, булькать стало веселее и энергичнее.

Ободренный успехом, студиозус сбегал на кухню, сунул опустевшую посудину в мусорную корзину, и полетел в торговый зал на крыльях радости и желания творить добро.

Чем бы еще помочь старику?..

Студент огляделся, но ничего однозначно немагического, до чего ему можно было дотрагиваться, на глаза не попалось. Кроме…

«Ну что такого особенного может быть в старых книжках!» — сказал сам себе Агафон, и сам себе поверив, направился к книжному шкафу. Может, там надо вытереть пыль или переставить фолианты по алфавиту?

К его разочарованию, первую идею пришлось похоронить очень быстро: в отличие от всей лавки, книги содержались в идеальном порядке. Вторая идея отправилась вслед за первой через минуту: из всех заголовков на понимабельном языке был написан только один. Но зато какой!

«Говорящая Книга»

— Поговори со мною, книга… — благоговейно снимая ее с полки, промычал студиозус на мотив известной песни.

Книга не издала ни звука.

— Эй, ты… Скажи уже чего-нибудь! — Агафон потряс фолиант, словно будил спящего — но тот упрямо молчал.

И тут его посетила мысль, поражающая своей новизной.

«А может, надо ее открыть и прочитать инструкции?»

Сказано — сделано.

На первой странице крупными красивыми буквами и впрямь были выведены инструкции. Вернее, инструкция.

«Открой на любом месте. Читай. Закрой. Повтори».

— Читать я и не говорящие могу, — разочарованно протянул студент, но указанию последовал.

Книжка распахнулась примерно на середине.

«Больнее всего терять то, чего нет, особенно если кроме этого ничего не было».

Кун-фу Цзы.

Физиономия парня вытянулась:

— Ничего не понимаю… Ерунда какая-то!

Вторая попытка принесла сообщение:

«Если ты чего-то не понимаешь, это значит только то, что ты чего-то не понимаешь».

Бруно Багинотский.

— Да я сам таких словесных выкрутасов сколько хочешь могу понавыкрутить! — фыркнул студент, закрыл, открыл… и воззрился на укоризненное:

«Могу» и «Смогу» — не одно и то же».

Генерал Блицкригер.

— Одно, не одно, двадцать одно… тут могу, тут не могу… Сам-то понял, что сказал, умник? А еще генерал! Вот кто у тебя ничего не понимает-то! — попрекнул он книгу, тыкая пальцем в изречение, закрыл том, открыл — и прочел:

«На чужом бревне соломинку видит, а на своем глаза́ не замечает.»

Шарлемань Семнадцатый.