Универсальное средство

Марина жила на восьмом этаже. Филатов зашел в лифт и хотел было нажать цифру «8», но передумал и стал подниматься по лестнице. Стены были изрисованы бессмысленными граффити с претензией на художественную ценность. Бетонную трубу мусоропровода неизвестный художник превратил в античные колонны. Между седьмым и восьмым этажами на стене толстым черным фломастером было выведена надпись, сделанная большими буквами, стилизованными под готику: «Герберт Уэллс был здесь». Надпись была обведена двумя жирными линиями и украшена завитушками. Буквы были пронзены молниями, похожими на те, что изображены на плакате «Не влезай! Убьет!» Филатов читал в детстве романы английского фантаста и даже какое-то время боялся темноты, опасаясь, что на него нападут морлоки и утащат к себе под землю.

Он позвонил в квартиру номер тридцать один.

– Проходите! – услышал Роман из-за двери голос Марины.

Он потянул дверь на себя и вошел. В прихожей было пусто. Он прошел в комнату. Там тоже никого не было.

– Марина, где вы?

– Да вот же я, – раздался ее голос. – Прямо перед вами.

Роман оглянулся: вокруг никого.

– Хватит паясничать, выходите!

– Я в двух шагах от вас.

Источник звука находился совсем близко к Роману. Несмотря на то, что Филатов не раз побывал в переделках и не единожды рисковал жизнью, он испугался. Одно дело сражаться с людьми во плоти, другое – разговаривать с невидимкой. Черт знает, что от него ожидать?

– Вы меня не видите, – обреченно сказала Марина. – Жаль! Значит, опять бумажки приклеились.

– Какие бумажки и куда приклеились? – автоматически спросил Филатов.

– Это неважно, – отозвалась Марина. – Я трогаю вас за руку, чувствуете?

Филатов не ощущал ничего. О чем и сказал.

– И это тоже… – убитым голосом сказала Марина.

Филатов без приглашения сел на ближайший стул и вытер внезапно вспотевший лоб. Ущипнул себя за ухо. Крепко зажмурился, резко открыл глаза. Роману вдруг показалось, что он задремал в машине, и ему снится цветной, красочный сон со стереофоническим звуком.

– Я брежу? – неуверенно спросил себя Филатов.

– Отчасти, – отозвался Маринин голос.

Потом она уточнила:

– В той же степени, что и я. Впрочем, существует разница: я вижу и слышу вас, а вы меня только слышите. Всем известно, что голос без тела – штука невозможная, поэтому, скорее всего, у вас началась душевная болезнь, сопровождаемая галлюцинациями. В общем, вы готовый пациент психиатрической клиники. И вас туда определят, если сейчас же не допустите мысль, что бывают невидимые люди. Поверьте, я вовсе не стремилась к тому, чтобы стать невидимой… Просто так вышло!

– Хорошо, – отозвался Филатов. – Допустим, что фантастика иногда становится былью. Что добрые, но несколько взбалмошные ученые, руководствуясь самыми благими намерениями, отчебучивают такое, что и в страшной сказке не прочтешь. Что стечение обстоятельств создало невидимку, способную проходить сквозь стены. Однако следователи – материалисты, и они ничего не принимают на веру. В данном случае имеет место обычная трансляция звука. Сидит оператор в операторской и бубнит в микрофон, что он невидимка, а сам, поди, умирает от смеха, видя, как обдурил доверчивого полицейского. Нет уж! Contra factum non datur argumentum! Против фактов нет аргументов! Могу лишь констатировать, что слышу звуки женского голоса в совершенно пустой квартире. Каким образом они возникают, не знаю. Доказать свое присутствие вы не можете, потому что якобы лишились способности воздействовать на предметы. Кстати, как объясните тот факт, что дверь была открыта? Значит, вы смогли ее открыть! А если открыли…

– Настоящий Шерлок Холмс, – съехидничала Марина, – железная логика! Если дверь открыта, значит, ее кто-то открыл. А вы не допускаете, что дверь уже была открыта? Или никогда не закрывалась?

– Тогда зачем вам дверь? – удивился Роман.

– А это уже другой вопрос!

– Что ж, дверь можно не закрывать, – глубокомысленно изрек Роман, – закон не запрещает. Правда, тогда теряется смысл существования дверей. Как устройств, предназначенных для обособления от внешнего мира.

– А если я не хочу обособляться от мира? Если хочу быть его частью? Что тогда?

– Необязательно идти на крайние меры для того, чтобы почувствовать себя частью мира. Кстати, вы и так его часть. Как я или кто-то другой. Но мы заболтались. Я пришел сюда не для того, чтобы выяснять, как вы относитесь к экзистенциализму, а задать несколько вопросов о Волкове. Пусть наша беседа будет несколько … необычной, потому что мне еще не доводилось общаться с невидимкой, неважно: главное – выяснить, что вы знаете о судьбе пропавшего. Первый вопрос: когда вы последний раз виделись?

Наверно, невидимка решила разгрызть и попробовать на вкус нервы Филатова, потому что спросила:

– Что вы подразумеваете по словом «виделись»? Какой смысл в него вкладываете?

Филатов опешил:

– Вы не знаете, что значит «виделись»?

– Вот именно!

– Увидеться – значит встретиться.

– Мы ни разу не встречались.

– Уважаемая госпожа Алексашина, хватит ваньку валять! У меня есть запись вашего разговора с Волковым, сделанная несколько дней назад.