Универсальное устройство. Неизвестная история создания iPhone

Я отправился на Дандору, печально известную свалку Найроби и самую большую свалку во всей Восточной Африке. Единственный способ, которым обитатели Дандоры могут получить смартфоны, – выкопать их из наваленных куч разлагающегося мусора. Там есть и много других полезных вещей: если сможешь их разглядеть и откопать. Отходы всех видов – из города, из целого региона, из международного аэропорта и более обеспеченных стран, которые экспортировали мусор, – заканчивают свой век здесь. Открытую в 1975 году при поддержке Всемирного банка Дандору, эту свалку уже в 2001 году объявили переполненной. Однако вопреки постоянным заявлениям городских властей о ее неизбежном закрытии, каждый год сюда стекается 770 000 тонн производственных, органических и электронных отходов.

Результат вполне ожидаем – свалка, которая переполнялась так долго, стала неотъемлемой частью как соседствующих зданий, так и самого местного пейзажа.

Запах, конечно же, разит наповал: пахнет сгнившей едой, метаном, затхлым воздухом и разложением.

Свалка действительно гигантская: мусорные холмы вздымаются насколько хватает глаз. Омерзительные, размером с подростков, аисты кружат над отходами в поисках еды или неподвижно стерегут кучи хлама.

На свалке ежедневно трудятся три тысячи человек: для местной экономики она – главное рабочее место. Все рабочие – эксперты в области первичной обработки, они выискивают всё, что только можно: основные сырьевые материалы, такие как пластик, стекло и бумага, которые можно переработать; металлы, такие как алюминий и медь; ценные электронные отходы, которым можно дать вторую жизнь и перепродать. Телефоны, а особенно смартфоны, – это крупный улов. Если телефоны исправные – таких большинство, – сборщики относят их к ближайшим лоткам с электроникой; если же нет, они потрошат их и забирают батареи, материнские платы и медные детали.

Прямо на мусоре построены здания, которые служат домами и магазинами. На двери одного из них нарисован череп с перекрещенными внизу костями.

«Люди рождаются здесь и здесь же умирают, – рассказал мне Мбома, актёр, владелец клуба и волонтёр, который и сам родился и вырос в Дандоре. Я познакомился с ним через общих друзей по колледжу, и он предложил мне показать окрестности. – Для некоторых мусор – это вся жизнь, они не знают иного».

Это чудовищное место. Возвышающиеся горы мусора медленно гниют, источая ядовитые газы, а между ними скапливаются лужи токсичных отходов. У тех, кто тут работает, нет никакой защиты, и они изо дня в день подвергаются воздействию загрязнённой атмосферы. В день, когда я приехал, на обочине дороги неподалёку от входа на свалку спал мальчик лет тринадцати-четырнадцати, водитель первого приехавшего мусоровоза – здесь они больше похожи на гигантские гусеничные тракторы – не заметил мальчика и проехался по нему, раздавив насмерть. Так как местному муниципалитету нет никакого дела до того, что происходит в Дандоре, полиция и представители власти не появляются здесь и не разбираются с несчастными случаями. Поэтому тело мальчика пролежало здесь целый день.

Мой проводник рассказал мне о трагедии, пока мы обходили свалку снаружи; у входа мы прошли мимо тела. Кода мы шли обратно, мальчик всё ещё лежал там, прикрытый кусками картона, в густой луже крови вокруг неподвижной головы.

Один из неофициальных сотрудников свалки, юноша по имени Ти Джей, выглядел не старше двадцати двух лет, однако обладал некой властью: свалки – места опасные, но при этом прибыльные, поэтому образовавшиеся группировки отслеживают, кто входит на свалку и кто выходит.

«Можно получить хорошие деньги, – говорит он, извлекая из кучи хлама исправный сотовый телефон. Он рассказывал, что телефоны – самая желанная добыча. Чаще всего их можно починить и перепродать в близлежащих магазинах.

Я нашёл Huawei со слегка заплывшим экраном, но в остальном полностью рабочий, – Ти Джей рассказал, что экраны чинить сложнее всего, потому как запчасти для них попадаются очень редко, так что моя находка, может быть, и не такая ценная. Завсегдатаи свалки уже успели откопать дохлую Nokia и оставшийся без корпуса BlackBerry. Здесь, в Дандоре, такой телефон может стоить пятьсот шиллингов (пять долларов, но здесь это месячная квартплата) вне зависимости, рабочий он или нет.

«Продать можно всё», – говорит Вахари, торговец, скупающий находки в Дандоре уже двадцать пять лет и владеющий одной из крупнейших в городе скупок подержанных смартфонов.

Даже здесь спрос приводит к стремительному росту рынка.

«Здесь есть два показателя твоего положения в обществе, – рассказывал мне переводчик Киняму. – Первый – автомобиль. Если ты можешь позволить себе машину, то ты покупаешь её, чтобы показать всем, насколько ты успешен. А второй – смартфон».