Университет языков (СИ)

Осторожно сняла полотенце, надела рубашку. Стала застёгивать пуговицы: одна, две, три…

— Достаточно, — голос тихий, хриплый.

Поднялся и ушёл.

Прижала мокрое полотенце к виску. Всё нормально, всё нормально… Сейчас нужно положить постельное бельё и вещи в стиральную машину, достать новый комплект и пижаму, перестелить кровать.

Пока урчит мотор в ванной, почти не слышно шума дождя.

***

Венатор смотрит внимательно:

— Как прошла поездка? В Ситулии, наверное, ужасный дождь.

— Да, ужасный.

— У нас тут не лучше. А ты бледная. Что-то случилось?

— Ничего.

— Не доверяешь мне? — на тонких губах полуулыбка.

— У Солуса кашель, кровь.

— Скоро конец, да?

— Давайте заниматься.

— А ты не хочешь просить меня, умолять? Чтобы я рассказал тебе рецепт лекарства?

— Вы же всё равно не расскажете, — она сжала руки.

— Молись, может, Бог и услышит, — тихо сказал Венатор.

— Сегодня Бог слышит только дождь.

— Он всегда слышит только дождь.

***

Воскресенье. По-прежнему дождь. Нужно внести последние исправления в учебник, завтра приезжает Эдита.

Ниа застучала по клавишам, потом замерла, снова посмотрев на лежащие рядом листы.

«Пройди по камням, залитым кровью, и возьми время…»

Что значит «возьми время»? Может, это какая-то часть часов? Опять песок? Нет… Кварц? Бывают же кварцевые часы… Нет, не похоже. И при чём тут кровь?

Закрыла глаза, вспомнив тот вечер.

«Перестань! Ты должна думать о книге! Это предпоследнее слово! Из чего ещё делают часы?»

Как люди измеряли время раньше, когда у них не было ни кварца, ни песка, только небо, солнце?.. Солнце!.. Солус рассказывал… На площади в Мире время сначала мерили людьми! Того, кто шевелился, убивали. Кровь!.. А потом вместо людей стали использовать какое-то дерево!

Она вскочила и побежала к нему.

— Помнишь, ты мне рассказывал? О площади в Мире! Там мерили время! Как называется дерево?

— Дерево? — медленно переспросил Солус. — Тис…

Ниа вдруг заметила, какое странное у него выражение лица, словно ему больно смотреть на неё.

— Что…

И тут на экране телевизора за его спиной…

— Это же… — она подошла ближе, — это же Лабрия.

Видео старое. Наверное, ещё до катастрофы.

«А теперь, как мы и обещали, специальный репортаж о Лабрии, — сказала красивая ведущая алгольских новостей. — Напоминаем, что сегодня ночью руководство Лабрии активировало лазерный щит, который полностью отрезал эту страну от остального мира. Разработка щита была длительным проектом, курируемым лабрийским правительством и лично президентом Сепером. До катастрофы лабрийские учёные совместно с учёными соседней с Лабрией Денебии занимались разработкой лазеров. После Четвёртой войны отношения между двумя государствами изменились, и каждое уже самостоятельно продолжало исследования. Денебийскими учёными были сделаны важные открытия, которые, однако, из-за нехватки финансирования не получили должной известности и мирового признания. Очевидно, президенту Сеперу стало известно об этих открытиях. В последние годы он возродил факультет иностранных языков в Университете Геммы — старейшем учебном заведении страны. Один из недавних выпускников университета Тихэ Каллид, получивший место в министерстве по связям с иностранными государствами — своеобразном аналоге министерства иностранных дел, провёл детство с родителями-дипломатами в Денебии и знал этот язык. Ему приказали переводить записи денебийских учёных. Результатом этого перевода стал взрыв на лазерном заводе в прошлом месяце. Догадавшись, зачем правительству нужен лазер, Тихэ Каллид предпочёл пожертвовать собой, чем помогать президенту в его политике самоизоляции. Как уже сообщалось ранее, Тихэ Каллид был отправлен в тюрьму, где уже находился его бывший учитель Ватэ Веспер. Арестовали также Лени Клеменс, укрывавшую у себя двух иностранных шпионов. До сих пор неизвестно, в каком состоянии находятся заключённые.

Через неделю после взрыва в Гемму прибыл молодой лабрийский химик Вэленди Нэрер, также выросший в Денебии. Благодаря его помощи щит был закончен и приведён в действие. Перед тем, как навсегда скрыться под лазерным куполом, президент Сепер обратился к миру. Сейчас мы имеем возможность показать вам его речь».

К трибуне подошёл невысокий худощавый человек. Абдере Сепер не просто постарел, он истончился и высох, словно делал щит из самого себя. Положив листок с текстом, президент поправил очки и заговорил.