Университет. Хранитель идеального: Нечаянные эссе, написанные в уединении

В целом, как представляется, модель (утопия) университета Ньюмена прямо соотносится с немецким аналогом. Разумеется, можно найти много различий между тьюторской моделью Оксбриджа и «профессороцентризмом» Берлинского проекта. Достаточно сказать, что степень Bachelor of science появляется в Оксфорде только к концу 1850-х годов, и только в начале XX века там появляются докторские степени. Принципиально разным был и подход к организации исследований. Так, одной из важнейших реформ в истории Оксфорда стало данное преподавателям колледжей в 1870-х годах разрешение жениться, разрушавшее монастырский идеал пути к знанию, тем более неожиданный для страны, где монастыри были распущены еще в XVI веке. И даже при этих различиях эти модели объединяет общая форма, оставляющая пространство для идеально-утопического представления о мире.

Целью университетского образования в обеих этих концепциях является не конкретная дисциплина(ы), а интеллектуальная культура (культура мышления) и образ жизни, который соответствует идеальной картине мира. Вслед за немецкими романтиками/философами, опираясь на эту модель-утопию, Ньюмен утверждает либеральное (свободное) образование, как антитезу профессиональному утилитаризму.

«Плодотворный скепсис» Карла Манхейма – как первый шаг формирования и последующей социализации его «относительной утопии» – опирается в равной степени, хотя и по-разному, как на принципы Bildung (соединение образования и исследования), так и на оксбриджские «свободные искусства и науки». В то же время paideia Ньюмена, «свобода и уединение» Гумбольдта, прагматизм Дьюи, легший в основу американского исследовательского Университета ХХ века, коммуникативная рациональность Хабермаса – все эти концепции подразумевают формирование среды[77], отвечающей в той или иной мере требованиям «пространства для», где проходят апробацию и «опытное конструирование» основные результаты «университетского производства» – базовые идеальные представления о мире и человеке, ценности, нормы, программы, исследовательские направления и т. д. Это и есть, как мне представляется, базовая механика Университета, вне зависимости от его региональной и временной принадлежности.

* * *

Более века назад Торстейн Веблен, обсуждая смысл и назначение Университета в истории цивилизации, сказал: «В целом место университета в культуре христианского мира остается, по существу, таким же, как и в самом начале. И в идеале, и в народном восприятии (курсив мой. – С. З.) он есть и всегда был корпорацией, занятой культивацией и заботой о высочайших устремлениях и идеалах сообщества»[78]. Любопытно, что тезис этот, предполагающий по своим основаниям ориентацию на «высочайшие идеалы» скорее, чем на материальные интересы, сформулирован именно в Америке. И именно в тот период, когда многие американские университеты захвачены концепцией образовательного прагматизма. Можно предположить, что и эта университетская реформа, опирающаяся на идеи Джона Дьюи, продолжает европейскую традицию (идеализма), к которой принадлежит и Веблен.

Надо сказать, что сам Дьюи думал, прежде всего, не об Университете, а об общем образовании. Тем не менее его теоретические построения с течением времени были в большей степени адаптированы к высшему сегменту и остаются актуальными вплоть до настоящего времени. Идея прагматизма поддерживает утилитарный подход, характерный для американского Университета последней трети XIX века, и утверждает, что мысль и действие нераздельны в рамках решения конкретной проблемы. В этом смысле «истина осуществима» – она не располагается на уровне абстрактных принципов и вечных идей, она создается здесь и сейчас, на уровне взаимодействия конкретных акторов, заинтересованных в решении данной проблемы. Таким образом, прагматизм Дьюи антиавторитарен (критичен), он чувствителен только к конкретному действию и его рефлексии[79].

Такой «францисканский» подход оказался почти через сто лет созвучен «коммуникативному разуму» Ю. Хабермаса, который тоже стремится к «рациональному разрешению проблем» через консолидацию экспертных суждений в конкретной точке времени по конкретной повестке. По самой постановке вопроса понятно, что рефлексия познающего разума (когнитивной сети) является центральной в этой картине мира. Излишне говорить, что идеал проблемоориентированного мышления стал основным краеугольным камнем американского исследовательского Университета, пришедшего на смену немецкому, лидеру предыдущего столетия. Дьюи проповедовал и индивидуальный подход к обучающемуся, основанный именно на его конкретных запросах. Эти взгляды определили саму концепцию различных «образовательных траекторий» конкретных студентов. После Дьюи сомнительным оказывается образ Профессора, вещающего с кафедры urbi et orbi, столь важный для немецкой традиции.