Университет успеха

■кого берега. Мы сами считали, что «Воронье гнездо» со своими сочны-«н. густыми красками и мягким декором выглядело интригующе, но я почувствовал, как наш гость напрягся, когда я сказал, что он будет здесь •абсолютно один» и что кроткий шепот ветра «убаюкает его и позволит крепко уснуть». Все это по отдельности и уж тем более в совокупности явилось, очевидно, наихудшим приемом, который мы могли ему оказать. Он не привык быть абсолютно один. И не хотел, чтобы его убаюкивал только ветер. Я это понял, когда наш гость с ходу стал задавать резкие и целенаправленные вопросы о замках на дверях и о расстоянии от гостевого домика до коттеджа. По взгляду, которым он наградил робкого пайка в ванне, я сообразил, что ему совершенно непривычна жизнь на открытом воздухе, а после того как он рывком вскочил и спросил с испугом: «Что это?!», когда мамаша-дроздиха пролетела у самой оконной сетки, совершая один из регулярных ночных рейсов по своей территории, я уже не сомневался, что наши большие надежды тепло отпраздновать вместе с ним новоселье таяли прямо на глазах.

В шесть утра раздался сильный стук в двери нашего коттеджа. На пороге стоял мой друг, измученный, сконфуженный и напрочь безразличный к красотам солнца, всходившего над озером, равно как и столь же глухой к чарующему щебету гагары где-то вдалеке.

«Черт возьми! — только и сказал он. — Я провел скверную ночь!»

За чашкой кофе он стал перечислять свои жалобы, длиннющий список которых заставил меня смущенно опустить голову. Новенький нагреватель горячей воды всю ночь напролет булькал, охал и клокотал, издавая леденящие кровь звуки наподобие известного привидения-плакаль-бщы, вопли которого предвещают смерть¹⁴⁵. В сливном бачке туалета wo-то заело, и ему пришлось снять крышку и регулировать толкатель, а это всегда гадкая и грязная работа. Кто-то странно и очень специфически йрабанил по крыше — я забыл сообщить своему гостю, что лесная белка, ашвущая по соседству, иногда использует кровлю этого домика, чтобы сократить себе дорогу от одного дерева до другого. Замок на двери не забрался, а в ванну заполз другой паук. Стеная от изнеможения, наш блъ задал вопрос, нельзя ли ему рухнуть где-нибудь в большом коттед^Же и малость отдохнуть, что он вскоре и сделал — и что этот закоренелый ^Рожанин мог бы сделать с самого начала, если бы у нас не было столь ^!Ь1соких ожиданий насчет того, как идеально «Воронье гнездо» приспо-' frneHo именно для него. Он пробыл у нас только два дня, и дроздам так

Я думаю о неожиданных, неподготовленных, не объявивших о себе заранее визитерах, которые вдруг появляются на тропинке, ведущей в дом. Даже притом, что мы иногда с дрожью думаем, как после их посещения свалимся с ног от усталости, они все равно приносят с собой ощущение нподдельной теплоты и радости, которое может дать только настоящая спонтанность. Никакие приготовления не были сделаны; никакие комнаты не убирались заранее; никакая программа не готовилась; да и никакие иллюзии не строились — это уж точно. Но потом оказывалось, что все шло как по маслу, по одной простой причине — у нас не было времени вмешаться в планы ее величества судьбы.

Для всякого внимательного наблюдателя очевидно существование неких неведомых божественных потоков, которые готовы провести нас через отдельные этапы жизни, и чем больше мы понимаем это и отдаемся им, тем лучше себя ощущаем. Однако много ли тех, у кого хватает мужества верить в них, смелости ожидать их, мудрости, чтобы их понимать, или благоразумия, чтобы соответствовать им?

На человека, который пару секунд назад перевернул лодку и вот-вот может утонуть, едва ли произведут впечатление высказываемые с берега заверения, что, мол, «вода — ваш верный друг!» Всякие средства защиты, даже попытки спасти его кажутся утопающему всего лишь коварными измышлениями, цель которых — помочь ему утонуть еще быстрее. Тем не менее иногда можно с помощью неких актов благоволения или хотя бы частичного распознавания глубинных слоев собственного «я» проникнуться дружелюбием к этому загадочному, мистическому потоку, который несет нас по жизни. Но это непросто, ибо здесь мы имеем делос чувствованием, а искусство чувствования обычно людям не свойственно.

По-настоящему преуспевающие люди всегда питают большие ожидания, даже если они, подобно фермеру из штата Айова, могут прятать их и подстраховываться. Храбрые люди хоть и полны страха, но никогда не боятся его. У здоровых людей нет ни минуты времени для болезней, а тому, кто чист сердцем, разные вещи и явления представляются далеко не столь нечистыми, какими они кажутся тому, кого одолевают грязные мысли.

Мы прибегаем к методике ожиданий и надеемся на ее истинность в те редкие моменты, когда нами движет осознание руководящего и направляющего воздействия со стороны великой неведомой силы, что явно выше и больше нашей, когда нами хотя бы недолго руководят такие могучие сила и интеллект, которые далеко превосходят все, с чем нам обыЧ'