Университет

По периметру двора сидели другие студенты; кто-то переходил из корпуса в корпус, но ни один из них даже не попытался помочь, когда банда налетела на члена братства и стала его избивать. Некоторые остановились, глядя на происходящее, но остались пассивными, как зрители на стадионе.

«Этого не может быть», – подумал Рон. Он вспомнил о Китти Дженовезе, Родни Кинге, Реджинальде Денни[72], о всех тех, кто пострадал или даже умер только из-за того, что люди, подобные ему, не нашли в себе силы вмешаться, выступить, прекратить все это.

А он достаточно смел, чтобы что-то сделать?

Бросив книги на землю, Рон бросился вперед. Атакующие громко орали, но даже сквозь эти крики он слышал члена братства – его короткие возгласы, полные агонии. В промежутках между камуфляжами и цветными рубахами он видел мелькающую коричневую кожу, белые зубы и кровь. А потом студент упал на землю, и они стали обрабатывать его ногами.

Он прав. Именно это предсказала Мать-Наставница.

Сердце Рона лихорадочно билось, ладони вспотели, и он боялся, но не на физическом, а на гораздо более глубоком, первобытном, уровне, заставляя себя при этом двигаться вперед. Сделать он ничего не мог – ни один человек в мире не мог противостоять этой разъяренной толпе, – но что-то подсказывало ему, что он должен попытаться, и Рон подбежал к кричащему студенту, одетому в куртку армейского образца, и с силой ударил его в спину. Студент споткнулся, но удержал равновесие и попытался повернуться, но Рон заехал ему по уху – и почувствовал, как по костяшкам пальцев потекла кровь. После этого он бросился в самую гущу драки и стал самозабвенно размахивать руками, нанося удары, царапаясь и вырывая клочья волос. Он не мог рассмотреть, с кем дерется, но ему было, в сущности, все равно. Вокруг царил хаос, но как раз он-то ему и нравился, и, хотя Рону тоже неслабо прилетело пару раз, он все-таки бил больше, чем били его, и это доставляло ему радость. Весь покрытый потом и кровью, Рон настолько вошел в раж, что не мог остановиться. В какой-то момент он понял, что присоединился к атакующим, что стал одним из них и что сейчас он топчет чернокожего студента, но это его мало волновало, поэтому он поднял ногу и врезал черному по голове, а потом врезал еще раз, с удовлетворением почувствовав, как кости черепа подались под его ногой.

«Да, – думал он, – да!»

Он был частью этой толпы, он был одним из них, и в этом было что-то необъяснимо прекрасное, и с криком «ниггер!» он продолжал бить вместе со всеми, пока студент не умер и его безвольное, обвисшее тело не стало совсем неузнаваемым.

III

Сядь на него.

Президент выбросила карточку в корзину для бумаг. Ей показалось, что за спиной у нее раздался какой-то щелчок. Она дернулась и резко обернулась, но в кабинете больше никого не было и дверь была закрыта. Облизав губы, президент посмотрела в корзину на небольшой квадратик плотной белой бумаги, который почему-то приземлился надписью вверх.

Сядь на него.

Когда она утром зашла в кабинет, карточка лежала у нее на столе.

Рядом с керамическим пенисом.

Раздался еще один щелчок. И он ей не показался. Она его четко слышала. На этот раз ей показалось, что источник звука находится в воздуховоде, проходящем по потолку и закрытом звукоизолирующей плиткой. Там что, что-то прячется, шпионит за ней, наблюдает? Или, может быть, кто-то установил в кабинете скрытую камеру и скрытые динамики?

Да, такое вполне возможно.

Это сделал тот же человек, который принес сюда пенис.

Диана обошла вокруг стола, рассматривая объект и при этом не желая доставлять скрытому наблюдателю удовольствия своей реакцией на его приколы.

Естественно, увидев пенис в первый раз, она дернулась, но это было почти незаметно, и, вполне возможно, этот ее испуг никто не заметил.

Она понимала, что надо позвонить Лайонсу, сказать ему, что в ее кабинет кто-то проник, и заставить его обыскать помещение на предмет скрытых камер и подслушивающих устройств, а потом пусть он найдет ублюдка, сотворившего весь этот ужас, и надерет ему задницу.

Она остановилась, чтобы получше рассмотреть громадный член. Первой ее мыслью было, что это шутка и что его поставили сюда Харт или Грей, – но, естественно, никто из них не смог бы до такого додуматься, не говоря уже о том, чтобы претворить в жизнь нечто настолько тупое и бессмысленное.

Диана хотела убедить себя, что его оставил здесь кто-то, кого она знает, что это просто такая шутка, юмора которой она не может понять. Объект выглядел достаточно угрожающе, и то, что его мог оставить какой-то незнакомец в качестве некоего послания, пугало Диану.

Ее внимание привлек какой-то промельк; у основания фаллоса появилось что-то белое, чего не было еще мгновение назад.

Еще одна карточка.

С бьющимся сердцем она подняла ее.

Диана.

Боже! Оно знает ее имя! Чем бы Оно ни было, Оно знает ее имя!

Оно?

На столе появилась еще одна карточка.

Сядь на него Диана.