Университетские записки

Однажды в сентябре, в перерыве одной из лекционных пар, дверь в большую поточную аудиторию открылась и к нам заглянула инспектор курса, Галина Николаевна Рыжова. Она, загадочно улыбаясь, держала обеими руками большой фолиант. Пройдя к помосту с кафедрой лектора, Галина Николаевна попросила студентов вернуться на места и обратить на неё внимание. Оказалось, учебная часть решила проверить посещаемость лекций.

Рыжова открыла свой гроссбух и начала перекличку. А чтобы прогульщиков не могли прикрыть друзья, поднимая за них руки, инспектор сличала откликнувшихся с фотографиями в своём кондуите.

Но, представьте себе, сколько потребуется времени для проверки с идентификацией двух сотен человек! Даже если брать две секунды на чтение фамилии и имени, столько же на поиск поднятой руки и разглядывание лица, а затем две секунды на проверку фотографии, то получается, что вся процедура займёт времени в четыре раза больше, чем позволяет перерыв между половинками лекции. А в реальности всё происходило значительно медленнее.

Когда лектор возвращался в аудиторию, перекличка не успевала пройти даже наполовину. Так что руководство курса быстро отказалось от таких проверок и гроссбух Галины Николаевны упокоился с миром в нижнем ящике её рабочего стола.

Заозёрский против будильника

В первые учебные дни я был полон энтузиазма. Сразу купил себе будильник, чтобы не проспать занятия. В программу-максимум входили подъём, водные процедуры, одевание и завтрак в столовой возле ФДС.

Вот только моих соседей по комнате почему-то не слишком радовал ранний подъём. Заозёрский, который часто по вечерам пропадал невесть где и возвращался очень поздно, болезненнее других реагировал на утренний звон будильника. Сашка был сторонником программы-минимума: вскочить с кровати, продрать глаза, одеться и бежать на факультет. Если везло с транспортом, то на всё это уходило десять-пятнадцать минут.

Однажды утром я проснулся от звона будильника, но звук был очень тихим и приглушённым. Прислушался – звенело где-то неподалёку. Но где же?

При поисках выяснилось, что Заозёрский спрятал будильник в мою тумбочку, чтобы его в лучшем случае услышал только я. В другой раз прибор очутился под моей кроватью. В третий – он был безжалостно упрятан во встроенный шкаф возле входных дверей.

С течением времени энтузиазм мой пошёл на убыль. Тем более, что к середине семестра выяснилась такая интересная вещь. Если с утра не завтракать, то пропускать обед получается значительно легче. Чувство голода после второй пары практически не возникает! Вскоре это вошло у меня в привычку. Игнорируя завтрак, можно было относительно легко обходиться и без обеда. А чтобы наесться, как следует, за весь день, оставались ещё ужин и вечерние чаепития.

Соответственно, и время, когда по утрам звонил мой будильник, отодвигалось всё дальше и дальше от запланированного программой-максимум. В конце концов, мы вскакивали с кроватей лишь с минимальным запасом времени. Его хватало в обрез лишь на то, чтобы быстро одеться, добежать до остановки общественного транспорта и доехать до факультета. Как раз по программе-минимум Заозёрского.

Кто-то из моих друзей любил рассказывать такой анекдот. В комнате общежития звенит будильник. Студенты неохотно просыпаются и спросонья решают бросить монетку. Если выпадет «орёл» – то они пойдут на вторую пару, если «решка» – то на третью, а если монета встанет на ребро – то, так и быть, на первую.

Обмен соседями

Витёк Липов очень любил рок-музыку. Осенью он привёз из дома магнитофон «Электроника-302» и несколько кассет с любимыми записями. «ZZ Top», «Ария», «Чёрный кофе» звучали в комнате ежедневно. Особенно Липову нравились записи с какого-то рок-фестиваля, посвященного юбилею Моцарта. Заводное «Amadeus, Amadeus … oh, oh-oh Amadeus» из песни Фалько «Rock Me Amadeus» ежедневно и многократно гремело на всю комнату.

Сашка же, с его бескомпромиссными комсомольскими взглядами, относился к этой музыке весьма настороженно. И вообще, судя по всему, Витёк Заозёрскому совершенно не нравился. Поэтому через некоторое время в Сашкиной голове оформился радикальный план, как относительно безболезненно избавиться от разонравившегося соседа.

Как-то вечером Заозёрский предложил нам познакомиться с ребятами из 110-й комнаты – такими же первокурсниками. Мы сходили к ним в гости, попили чайку. Потом проболтали весь вечер на отвлечённые темы. А чуть позже интриган Заозёрский в тайне ото всех договорился с новыми знакомыми о том, чтобы поменять Витька на Валерку Сидорова.