Университеты

Встав у окна, он полной грудью вдохнул парижский воздух и улыбнулся, мечтательно щуря глаза, вглядываясь в светлое будущее. Ах, этот политический кризис… можно ожидать приятных подарков и крупных выигрышей в карты, а к небольшому, но вполне доходному поместью в Провансе добавится, быть может, квартира в Париже… Пуркуа бы и нет?!

— Алло, алло, Джиент, какие вести?

Давно я дома не была –

Пятнадцать дней, как я в отъезде,

Ну, как идут у нас дела?

Стоя у окна, Илья Аристархович мурлыкал себе под нос песенку, ставшую разом популярной во Франции и Российской Империи — благо, небезызвестный Возмутитель Спокойствия озаботился переводом. Талантливый всё ж таки молодой человек!

⠀

— Всё хорошо, прекрасная маркиза[ii],

Дела идут и жизнь легка.

Ни одного печального сюрприза

За исключением пустяка.

Так, ерунда, пустое дело –

Кобыла ваша околела.

А в остальном, прекрасная маркиза,

Всё хорошо, всё хорошо.

⠀

— Алло, алло, Марсель, ужасный случай!

Моя кобыла умерла!

Скажите мне, мой верный кучер,

Как эта смерть произошла?

⠀

— Всё хорошо, прекрасная маркиза,

Всё хорошо, как никогда!

К чему скорбеть от глупого сюрприза?

Ведь это, право, ерунда!

Кобыла что? Пустое дело —

Она с конюшнею сгорела.

А в остальном, прекрасная маркиза,

Всё хорошо, всё хорошо!

⠀

— Алло-алло, Паскаль, мутится разум!

Какой неслыханный удар!

Скажите мне всю правду разом –

Когда в конюшне был пожар?

⠀

— Всё хорошо, прекрасная маркиза,

И хороши у нас дела!

Но вам судьба, как видно, из каприза

Ещё сюрприз преподнесла:

Сгорел ваш дом с конюшней вместе,

Когда пылало всё поместье!

А в остальном, прекрасная маркиза,

Всё хорошо, всё хорошо!

⠀

— Алло-алло, Лука, сгорел наш замок!

Ах, до чего мне тяжело!

Я — вне себя.

Скажите прямо,

Как это всё произошло?

⠀

— Узнал ваш муж, прекрасная маркиза,

Что разорил себя и вас,

Не вынес он подобного сюрприза

И застрелился в тот же час.

Упавши мёртвым у печи,

Он опрокинул две свечи,

Попали свечи на ковёр,

И запылал он, как костёр,

Погода ветреной была –

Ваш замок выгорел до тла.

Огонь усадьбу всю спалил,

А с ней конюшню охватил.

Конюшня заперта была,

А в ней кобыла умерла.

А в остальном, прекрасная маркиза,

Всё хорошо, всё хорошо.

… и все, до последнего парижского Гавроша знали, что под Прекрасной Маркизой подразумевается Николай Второй, отчего песня приобретала — особый шарм. А русский император приобрёл — прозвище.

* * *

— Опий, — констатировал морозно Военгский, мягко поставив чашку и выворачивая на излом задрожавшую руку стюарда-индуса, впечатывая слугу пухлым лицом в разбившийся фарфор. Разом посерев, индус закричал тонко и пронзительно, забился раненной птицей, суматошно и бестолково. А помор, не меняясь в лице, столовым ножом пригвоздил вывернутую кисть стюарда к столу.

Качнулся на стуле Адамусь, падая назад и выхватывая дерринджер. Выстрел остановил длиннорукого первого помощника, рванувшегося через стол. Долговязый ганноверец упал размозженным черепом в блюдо с бисквитами, и кровь его, вперемешку с мозгами, тут же почти потекла по скатерти, делая происходящее вовсе уж сюрреалистическим.

Прыгнул через стол Чиж, хватая капитана за отворот сюртука и выворачивая руку, потянувшуюся во внутренний карман. Ударив головой в переносье, он тут же, обвив капитана подобно очеловеченной анаконде, сломал тому правую руку и для верности — впечатал затылком в переборку.

— Попили чаю, — озвучил Санька омертвелым голосом, обшаривая внутренние карманы капитанского сюртука, став обладателем новомодного пистолета «Браунинг». Не останавливаясь на этом, он вытряхнул на пол портсигар и записную книжку, а пару секунд спустя, обрезав ворот сюртука, а потом и рубахи, закрутил капитану руки за спиной.

— Связать, — коротко бросил он подчинённым, и Адамусь, не теряя времени, рванул с ганноверца уже ненужные тому подтяжки, обрезав складным ножом.

Помор тем временем, в запоздалой попытке отыграть время, вбивал индусу кляп из его собственного головного убора. Стюард, совершенно невменяемый от боли и страха, всё бился и стонал страшно, на одной ноте. Пухлое его лицо, изрезанное о фарфор самым невероятным образом, кривилось в причудливой гримасе, а потёки крови, смешанные с крошками марципана выглядели пугающе и дико. Сквозь прорезанную до кости щёку виднелись гнилые зубы, окрашенные кровью, и он всё выл и выл…

Помертвев совершенно лицом, Илья вбил ему таки кляп, пригвоздил вторую руку к столу, и обыскал, не слишком церемонясь. На стол лёг странный волнистый кинжал, испещрённый бороздками и внушающий опаску одним только видом. Затем последовала удавка, несколько пузырьков и предметы явно религиозного назначения, отставленные пока за ненадобностью.

Адамусь тем временем обыскал убитого, и не найдя ничего, поморщился досадливо, спешно перезаряжая дерринджер и тут же вставая сбоку от двери. Надежда, что экипаж пакетбота не услышит выстрел из-за шума работающего двигателя, была невелика. Гадать же о вовлечённости моряков в заговор, равно как и о масштабах оного, решительно не ко времени.