Университеты

«– В Эривани и Нахичевани продолжаются вооруженные столкновения между армянами и татарами[89]. Население терпит страшную нужду, с сёлами и городами сообщение прервано. Войска переутомлены. Жители покидают город.»

Эпилог

Белая ткань поползла вниз под звуки фанфар, упав к ногами собравшихся, и я, сипло втянув воздух через сцепленные до боли зубы, невидяще уставился на скульптурную композицию. Оглушительное молчание повисло над толпой, а потом на трибуну взошёл Вильгельм, и произнёс речь – так, как умел.

Ораторскими способностями Кайзер не отличается, и будучи большим любителем произносить речи экспромтом, говоря обычно отрывисто, сжато, заботясь более о сути сказанного, нежели о форме, из-за чего слова его звучат подчас достаточно двусмысленно. Но здесь и сейчас, у аллегорического памятника Крюгеру, его двусмысленные возвышенные речи, полные аллюзий и прямых отсылок, удивительно к месту.

Я же, не вслушиваясь в яростную риторику «паровозика Вилли», обеими руками опёрся на трость, стараясь не упасть от нахлынувших чувств, сухими глазами рассматривал памятник, стараясь не упустить ни единой детали. Скульптор изобразил покойного Крюгера мифическим титаном, весьма польстив внешности «дядюшки Пауля». Аллегорическая Великобритания представлена в виде старого, запаршивевшего уже, но всё ещё опасного льва-людоеда.

Могучий титан, умирая от полученных ран, давил в своих объятиях издыхающего хищника, меж тем как за спиной Крюгера прятались дети, олицетворяющие юные государства Южно-Африканского Союза. Аллегория вышла настолько недвусмысленной и оскорбительной, насколько это вообще возможно. Тем более, что…

… вся Германия знает – памятник создали по эскизам Кайзера.

«– Не простят!» – набатом ударило в висках, и я ещё крепче вцепился в трость – до такой степени, что показалось, будто стальной фигурный набалдашник потёк под моими пальцами…

… но нет, потекла только струйка крови из прикушенной губы.

Вытерев платком подбородок и прижав ткань к губе, я взглядом нашёл Мишку.

«– Война!» – устало сказал он одними глазами, и я чуть попустил голову, соглашаясь с братом.

Все наши усилия оттянуть войну на несколько лет пошли прахом.

– Хох! Хох! Хох! – восторженно заорали вокруг окончанию речи, и волна воинственной эйфории разошлась по Европе подобно кругам по воде от брошенного камня.