Унижения плоти

Наверное, я был пугливым ребенком. Казалось, многие вещи пугали меня. Одной из них был детский стишок — «Бегите, бегите, так быстро, как можете. Все равно вы меня не поймаете, ведь я Пряничный Человечек!»[20] Вся концепция не останавливаемого пряничного человечка пугала меня. В конце концов, я написал историю об этом.

Никто не делал выпечку так, как бабушка.

Она владела небольшой кондитерской в Пейсоне, которая располагалась прямо в передней части ее дома, и когда мы, дети, оставались там на ночь, она позволяла нам смотреть, как делает пышные пончики, слоеные конвертики с начинкой из ягод и тысячи сортов чудесного хлеба. Иногда она даже разрешала нам помочь, и мы раскатывали тесто для нее, припудривали доски для раскатки и с помощью формочек размечали будущие печенья.

Если бы нам повезло, она бы дала нам немного сырого теста.

Я думаю, мне было девять лет, уж точно не старше, когда мама впервые разрешила мне остаться одному у бабушки. Джимми собирался в поход со скаутами, а я собирался остаться с бабушкой совсем один. Уже тогда я знал, что был любимцем бабушки, и был уверен, что без Джимми она даст мне несколько дополнительных лакомств.

Мама высадила меня днем, прежде чем отвезти Джимми в его скаутский лагерь. Она поцеловала меня в нос и погрозила пальцем.

— А теперь веди себя хорошо. Не доставляй бабушке никаких хлопот.

Бабушка засмеялась.

— Как он может доставить какие-то хлопоты? Когда Джимми уедет, ему не с кем будет драться.

Она дала маме и Джимми по пирожному с кремом, и Джимми дополнительно в дорогу яблочный фриттер.

Войдя внутрь, она разрешила мне выбрать что-нибудь из выпечки. Я несколько раз прошелся взад и вперед по маленькому магазинчику, заглядывая в витрины, прежде чем наконец остановился на датской булочке с вишней.

— Хороший выбор, — сказала бабушка, улыбаясь. — Мне она тоже нравится.

Мы прошли через заднюю дверь магазина в ту часть дома, где жила бабушка. Она не начинала печь до вечера — хотела, чтобы утром для покупателей выпечка была свежей, — поэтому до конца дня мы играли в игры и смотрели телевизор.

На ужин она приготовила мне гамбургеры и яблочный пирог (мой любимый), и после того, как она закончила мыть посуду, мы пошли в кондитерскую, чтобы начать работу.

— Припудри мне доски, пожалуйста, — сказала она. — Я начну готовить тесто.

Я взял пригоршню мелкой муки и посыпал ею доски для раскатки. Я закончил раньше нее и встал на низкий стул, чтобы посмотреть, как она размешивает тесто.

Она дала мне маленький кусочек теста, который я скатал в шарик и съел. Она продолжала мешать, а потом вдруг остановилась, как будто ей пришла в голову блестящая идея и повернулась ко мне.

— Ты хочешь попробовать что-то совершенно другое? — спросила она.

Я кивнул, усмехнувшись. Ее эксперименты, новые блюда, которые она готовила, всегда были фантастическими.

— Хорошо!

Она подошла к шкафу и вытащила несколько маленьких коричневых бутылочек. Она поднесла их к свету, чтобы лучше разглядеть их крошечные этикетки, а затем высыпала в большую миску тщательно отмеренные ложки каждого. В эту же миску она зачерпнула несколько пригоршней теста. Она протянула мне деревянную ложку.

— Мешай, — сказала она мне.

Я начал перемешивать. Постепенно тесто приобрело цвет: сначала светло-коричневый, затем темно-коричневый.

Смеясь про себя, бабушка достала из ящика стола несколько формочек для пудинга и для печенья. Она положила их на столешницу рядом со мной.

— Я раскатаю тебе тесто, — сказала она. — А ты можешь разрезать его на фигурки.

— А что мы будем готовить? — спросил я.

— Ты увидишь.

Я продолжал перемешивать. Через минуту бабушка наклонилась через мое плечо, чтобы заглянуть в миску.

— Ладно, — сказала она. — Этого достаточно.

Она подняла миску, перевернула ее вверх дном над доской для раскатки и резко ударила по дну. Из нее выскочил комок теста. Бабушка взяла свою скалку и, напевая себе под нос, начала раскатывать тесто, пока оно не стало плоским.

Пока она катала, я смотрел на кучу формочек. Для меня они все выглядели классно, но в конце концов я выбрал одну. Человечка.

Бабушка отступила в сторону.

— Ладно, — сказала она и посмотрела на формочку в моей руке. — И что же ты выбрал?

Я показал ей маленькую человеческую фигуру.

Она засмеялась и захлопала в ладоши. Полетела мука.

— Прекрасно! — воскликнула она. — Это идеальный выбор!

Я подошел к доске для раскатки, прижал формочку и обратно вытянул ее; вырезанный силуэт человека, раскинувшего руки, идеально выделялся на фоне бесформенного теста. Я снова прижал формочку.

— Остановись, — сказала бабушка.

Я поднял на нее глаза.

— Подержи формочку на месте, — сказала она мне.

Я так и сделал.

Бабушка положила свою руку поверх моей. Она нараспев произнесла несколько незнакомых слов, потом отняла руку.