Unknown

Я чувствую, как на мне задерживается его взгляд, после чего он снова берет в руки меню.

А я откладываю свое.

– Все уже совсем по-другому, – говорю я.

– Нет, – мгновенно отвечает он, а когда я поднимаю на него взгляд, вижу его улыбку. Он явно ожидал, что я запаникую.

Я смеюсь.

– А я говорю, да.

Покачивая головой и глядя в меню, он бормочет:

– Чокнутая.

– Придурок, – в ответ выдаю я.

Подходит официантка и наливает нам кофе. Оливер с улыбкой наблюдает, как я отказываюсь от шведского стола и заказываю блинчики. Он тоже просит себе их и яйца. Она уходит, а он облокачивается локтями на стол.

– Чего ты хочешь, Лола?

Начать с малого, мой австралиец.

– Чего я хочу? – бормочу я, придвигая кофе поближе.

Я хочу четче понимать, куда катится моя жизнь.

Хочу нарисовать все, что у меня сейчас крутится в голове.

Хочу быть с Оливером и не потерять его.

– Не знаю, – я добавляю три порции сливок в кружку.

Он скептически вздыхает и кивает.

– Не знаешь.

Я смотрю, как он почесывает небритый подбородок.

Ну ладно.

Я хочу целоваться, пока от его щетины не заноют губы.

Хочу, чтобы на следующей неделе он меня трахнул.

Чтобы будил по ночам, прижимаясь твердым членом.

– Что ж, Сладкая Лола, тогда дай мне знать, когда поймешь, – говорит он.

Оливер кончиком языка облизывает губы и наблюдает, как я слежу за движением.

Он все обо мне знает.

Это тоже так просто?

– И все?

– И все.

Я понимаю, что он сейчас словно подошел на мою сторону на теннисном корте и осторожно послал мячик в центр.

– Все-таки ты придурок, – повторяю я, сдерживая улыбку. Я обожаю его, и так сильно. И эти всепоглощающие и нарастающие эмоции делают мои щеки горячими, а живот скручивают от удовольствия. Не знаю, смогу ли однажды решиться отпустить бортик и поплыть.

На панно изображена девушка, держащая в рука сверкающий метеорит.

Улыбаясь, Оливер подносит ко рту чашку кофе.

***

Я засыпаю где-то в районе Лонг-бич, и когда Оливер паркуется недалеко от магазина, он меня осторожно расталкивает.

– Спасибо за поездку, – говорю я, когда он достает мою сумку из багажника. Он ставит ее на тротуар и засовывает руки в карманы джинсов, от чего те приспускаются.

На нем сегодня красные боксеры. Виден плоский живот. И начало линии бедра.

– И спасибо, что съездил со мной, – говорю я и смотрю в сторону, оттаскивая свой взгляд от дорожки волос. – Я думаю, одной было бы очень скучно.

– Всегда пожалуйста, – замечает он и наставительным тоном добавляет: – А я вот думаю, ты замечательная, Лорелей.

Я улыбаюсь ему.

– Думаю, ты тоже замечательный, Оливер.

Он удивляет меня, когда обхватывает руками мое лицо, наклоняется и прижимается губами к щеке. Поцелуй слишком близок ко рту, чтобы быть невинным, но он не касается моих губ. Это и поцелуем-то на самом деле не назовешь.

Или можно назвать? Я чувствую, как мой пульс колотится в горле, и задерживаю дыхание, чтобы не произнести ни звука. Он задерживается на один спокойный медленный вдох, после чего отстраняется.

– Тогда, – говорю я, – может, встретимся где-нибудь попозже?

– Малышня, вы что это, целуетесь?

Мы инстинктивно отпрыгиваем друг от друга, оборачиваемся и видим с подозрением косящегося на нас НеДжо. Его прическа в жутком состоянии, больше похожа на помятый кактус, чем на ирокез, а футболка надета задом наперед.

– Нет, – отвечаю я. – Мы просто…

Ладно, может, мы действительно вот-вот бы поцеловались. Поганец НеДжо.

– Да мать вашу, – он полукричит-полустонет, – раз не целуетесь, тогда свалите с дороги. Мне нужно прилечь.

Сегодня понедельник – единственный день, когда магазин закрыт для покупателей – и Оливер открывает ему дверь. Мы оба смотрим, как НеДжо вваливается внутрь и направляется в читальный уголок.

– Мне нужно внедрить систему наименований своего похмелья, как у ураганов, – бормочет он, укладываясь на диване. – Это назову Эбби. Первостатейная шлюха.

Оливер наблюдает за ним с оправданным подозрением: ставлю восемь к одному, что НеДжо собирается заблевать диван.

– Что ты вообще здесь делаешь? – интересуюсь я. – Почему не дома?

– Думаю, кому-то понадобился его кошелек, – Оливер достает его из-за стойки и кидает его на грудь НеДжо. – Держи, герой.

– Слишком громко, – стонет тот. – И тут слишком ярко. Наверное, именно так себя ощущают аутисты.

Оливер с ужасом хохотнул, прежде чем ответить:

– Джо, ты совсем ебанулся, ты что несешь?

– Только вот не говори мне, что я не прав.

Раздраженно покачав головой, Оливер идет за стойку и включает музыку. Звуки разрывают тишину магазина, а Оливер достает воображаемую гитару.

– Да! – я подыгрываю ударными на стойке.

– Ну какого хуя, а! – НеДжо переворачивается и утыкается лицом в подушку.

Оливер подходит к читальному уголку и кричит прямо ему в ухо:

– Врежем рок в этой дыре!

НеДжо бьется в конвульсиях, а меня пробирает на хохот.

– Это Revelation [альбом рок-группы Journey – прим. перев.]? – спрашиваю я Оливера.

Он кивает и, высунув кончик языка, «исполняет» гитарное соло.