Unknown

Я сажусь напротив нее. Мы встречаемся взглядами, и никто из нас не смотрит в сторону и не рушит это напряжение. Мы так долго ходили вокруг да около, что клянусь, кожу покалывает, а в голове крутится вопрос: чем закончится этот вечер.

– Делаем ставки, – шепотом говорит она и убирает в сторону волосы, чтобы снять серьги. Она бросает их в центр стола и выжидающе смотрит на меня.

Я оглядываю себя в поисках, что вообще у меня есть. Часы. Джинсы, футболка, ремень, очки. Нет даже обуви и носков.

– Кажется, мы не на равных.

– Везет же мне.

Она понятия не имеет, что это я себя считаю везунчиком. Раз уже заслужил ее доверие. И особое расположение. А еще что стал свидетелем, как она берет свою долю ответственности за наши отношения. Я улыбаюсь и хочу снова сказать, что люблю ее.

Но вместо этого я снимаю часы и кладу их на стол, пока она сдает нам по пять карт.

Мы смотрим, каждый в свои, разложив их, и мать вашу, у меня две чертовы пары: два валета, две тройки, – и семерка.

– Твой настоящий покер-фейс никуда не годится, – хихикая, замечает она. – Неожиданность века.

– Могу раздеть тебя одной левой, – говорю я, помахивая перед ней картами и ощущая, как внутри меня теплеет, когда замечаю, что она схватывает двусмысленность. – Я открываюсь, – я беру свой ремень, медленно снимаю его и, свернув, кладу на стол. – Открывайся или скидывай, Кастл.

– А ты знаешь, что не аннулируй мы наш брак, я была бы Лорелей Ло?

Я киваю.

– Думал об этом раз или два, хотя всегда считал, ты оставила бы свою фамилию.

– Я до странного традиционна, – положив карты рубашкой вверх, говорит она. Как только я подумал, что Лола будет скидывать, она берется за край своего свитера и снимает его через голову.

Под ним на ней только бюстгальтер.

– Повышай или подтверждай, – говорит она, и тут я понимаю, что уставился на нее.

Посмотрев в свои карты, я понимаю, что могу по максимуму раздеть ее прямо сейчас, но хочу посмаковать так долго, как только получится.

– Подтверждаю.

Кладу свои семь карт рубашкой вверх, и она дает мне новую карту. Я уже подсмотрел: тройка червей. И теперь у меня фул хаус.

Она сдает себе еще три карты – это уже максимум – и гримасничает.

– Круто.

– Твой покер-фейс еще ужасней.

Лола поднимает на меня взгляд и говорит:

– Можешь повысить, если хочешь.

Теперь моя футболка снята и лежит в центре стола.

– Можешь подтвердить, если ты хочешь.

Ее бюстгальтер приземляется на мою футболку, и я выдаю несколько сдавленных звуков, прежде чем дрожащей рукой потянуться к пиву. Я едва соображаю при виде ее обнаженной груди. Такой округлой и упругой. Рот наполняется слюной, и я замираю с бутылкой у губ, не в состоянии ее наклонить, чтобы сделать глоток.

– Ты пялишься, – шепотом говорит она.

– Ничего не могу с собой поделать, – ты же только что сняла с себя лифчик.

– Давай открывайся.

О черт, карты.

Я часто моргаю, потом сильно зажмуриваюсь и просто кладу их на стол. Она со стоном показывает мне пару четверок и три неподходящих карты: валета, туза и семерку. Уронив голову на сложенные руки, она трясется от смеха, посмотрев на меня, когда слышит, как я пододвигаю к себе одежду. Я надеваю футболку, ремень и часы. Нацепив ее лифчик себе на голову, я накидываю свитер на плечи, а серьги оставляю лежать у моей бутылки пива.

Когда она выпрямляется, ее длинные темные волосы скользят по плечам и ложатся на грудь. Такой контраст между темным оттенком ее волос и молочной кожей, когда кончики прядей прикрывают соски.

Теперь я понимаю, почему такой женский образ рисовали миллионы раз.

– Ты снова пялишься.

– Ты все еще без лифчика.

– Я наврала, – рассеянно потирая пальцем нижнюю губу, говорит она.

Ее интонация подсказывает мне, что она забавляется, по крайней мере, самую малость.

– Когда?

– Когда сделала вид, что не хочу тебя поцеловать.

Я чувствую, как мои брови сдвинулись к переносице.

– Ты про правило?

– Ага, про него, – она опускает взгляд и пальцем рисует круги по столу. – И про каждый раз, когда видела тебя.

Мои артерии не в состоянии расшириться и быстро пропустить такой мощный поток крови, поэтому я ощущаю, как перед глазами все плывет.

– Иди сюда.

Она качает головой, подталкивает в мою сторону колоду, после чего встает и берет нам еще по пиву.

– Ты сдаешь.

После очередного раунда двусмысленностей и напряжения Лола снова проигрывает, но на это раз она сообразила поставить только ботинки, прежде чем скинуть. На следующей раздаче она выигрывает назад свои сережки и мои часы, но потом проигрывает и то, и другое, плюс свои носки.

– Согласно моим подсчетам, на тебе остались только две вещи, – пока она тасует колоду, замечаю я. – Штаны и что-то под ними.

Она смеется.

– Я не против насчет джинсов, но не могу проиграть свое нижнее белье.

– Но тебе некуда деваться. Моя очередь вскрываться после раздачи.

Она размышляет, и эффект двух бутылок пива дает о себе знать: ее взгляд быстро теплеет.

– Тогда пиши Харлоу. Скажи, пусть выберет наказание для проигравшего. Только не говори ей, кто проигрывает.

Кивнув, я достаю телефон и пишу сообщение Харлоу: