Unknown

Неужели все мужчины устроены одинаково?

И вот, в один прекрасный день, когда светило июльское солнце, а цветы на соседском балконе источали свой пряный аромат и трава на газоне под окнами так призывно шелестела, я почувствовала, что у меня кружится голова…

Не понимаю, как это произошло, но в следующую секунду я уже стояла на этой траве и смотела вверх на окно, из которого выпала. Слава богу, что ничего себе не повредила и сразу же смогла подняться на ноги…

Мысль о том, что я свободна и могу, если захочу, начать жизнь сначала, пьянила меня.

Я спряталась за деревом и с интересом ждала, когда же он , наконец, обнаружит мою пропажу. Ждать пришлось целых десять минут, а то и больше. Он выскочил во двор, весь всклокоченный, в домашней одежде и тапочках на босу ногу. Я с удовольствием наблюдала, как он мечется по двору в поисках меня, не догадываясь взглянуть на дерево, на которое я успела вскарабкаться. Наконец-то мне удалось ему отомстить за все то пренебрежение к моей персоне, которое я испытала.

Потом, правда, пришлось целую неделю кантоваться в грязном подвале, испытать страх и голод.

Если бы он тогда прекратил свои поиски и не выманил меня в конце концов наружу, я бы, скорее всего, в этом подвале и умерла.

Мне, наверное, скажут: “Стоило ли тогда сбегать от него?” Но сладость мести не может быть опровергнута доводами разума…

2016

ОКНО

- И давно это у вас, - спросил Марков бесцветным голосом, не выражающим никакого сочувствия, и поглядел в открытое окно.

Ждал он, что ли, кого-то?

- Да нет, не очень, - ответил Семен, запинаясь, - вот с тех пор, как…

- А часто ли повторяется, - поинтересовался Марков и интеллигентно зевнул, прикрывая рот ладонью.

- По-разному бывает, - сказал Семен, - иногда целый месяц ничего нет. А иногда - просто каждый день. Вот как выйду на улицу, услышу, как листья шуршат, тут же как будто из листвы раздаются их голоса : ”Сеня, Сеня!”. Меня, значит, зовут – отец и мать, и другие родственники тоже. Те, которые умерли. Что бы это значило, доктор? Это - шизофрения?

- Нет, Семен Евгеньич, не торопитесь так. Скорее всего, нет. Просто измененное состояние психики. Временное. Остальные-то тесты у вас все приличные. Да и не похожи вы на шизофреника. Уж поверьте моему опыту!

- Ох, спасибо, доктор…

- Кстати, что там у нас с наследственностью? – осведомился Марков, снова поглядев в окно. - Были какие-то отклонения, случаи или что-то такое?

- Ну вот, разве что, прадед мой… Он перед смертью сошел с ума совершенно. Его держали в железной клетке для буйных… а он, значит, требовал, чтоб ему принесли портрет Сталина…

- Надо же, - сказал Марков, - просто так требовал или для чего-то?

Семен задумался - говорить или не говорить, но ответил:

- Чтобы подтереться.

- А, - сказал Марков. – И вы уверены, что он был сумасшедший?

- Как вам сказать… Раньше был уверен. Теперь вот не уверен…

- Интересная у вас наследственность, - отозвался Марков, глядя в открытое окно. - Кстати, позвольте вас спросить: а сейчас вы слышите эти самые голоса?

- Да, сейчас снова слышу…

- Надо же, - сказал Марков. – Я тоже.

2016

РАЗОЧАРОВАНИЕ

- Если уж говорить о разочаровании, - сказал Валерий Евгеньич, откусывая кончик сигары специальными щипчиками, - то такого разочарования, как я, не испытал еще никто! Я встретил спустя сорок лет девочку, в которую был влюблен до умопомрачения, когда еще сам был ребенком…

- Ну, положим, спустя сорок лет она уже перестала быть девочкой, - ехидно заметил Леонид Витальич, едва прикасаясь губами к рюмке.

- Естественно… Но каково же было разочарование! Толстые ноги, всякие обвислости в разных местах, а волосы – про волосы я вообще не говорю! И полное отсутствие какого-либо ухода за собой! Это женское преступление – так пренебрегать своей внешностью… И должен вам сказать, что самое грустное было впереди. Воспоминание о моей детской влюбленности стерлось, исчезло! У меня как будто украли часть моей прежней жизни, причем самую, как бы вам сказать, самую…

- Да, действительно, впечатляет! – задумчиво пробормотали Леонид Витальич и Петр Иваныч.

Наступила непродолжительная пауза, наполненная смутным шепотом дождя и ветра за окнами веранды.

- И все-таки, - прервал общее молчание Леонид Витальич, - и все-таки, я должен вам сказать, что то разочарование, о котором нам поведал Валерий, - это еще не настоящее разочарование!

- Как?! – ахнули Валерий Евгеньич и Петр Иваныч.

- А вот так! Разочарование, боль от которого проходит за день, два, за неделю – это пустяки. Настоящее разочарование остается с тобой на всю жизнь. И это, доложу я вам, господа, - разочарование в самом себе!

- Тебе ли это говорить! – возмутился Валерий Евгеньич. - Ты, можно сказать, из всех нас… наиболее… Общепризнано, что ты… И вообще…