Unknown

– Ну, – говорил Иван, – так уж и быть. Не буду тянуть. Холодно там у нас , но красиво! Все бы ничего, но поговорить не с кем. Вот этот, помните, как его … , да, да, он самый, такое учудил! Нет, вы не смейтесь-то заранее, дайте досказать…

Но громкий смех от предвкушения еще не начатого рассказа было невозможно перебить. Впрочем, Иван особенно и не старался. Он знал, что через минуту все закончится. А что можно успеть рассказать за минуту?

Минута прошла.

Иван открыл глаза, потом встал, отдернул тяжелые шторы. После захода солнца город сделался тоскливо-серым, но какое-то тающее волшебство в нем все же оставалось.

“Вот, опять не успел у них спросить, как жить дальше, – раздражался Иван. – И каждый раз так. Вечно они смеются…”

И он начал ходить по комнате в густеющих сумерках, сжимая в руке яблоко, которое уже начало потихоньку исчезать.

2016

ЗАСТОЛЬЕ

Так как выпито было еще совсем мало, а за столом присутствовали незнакомые дамы, то разговор принял возвышенное направление.

Роман Ильич, не смущаясь присутствия жены, заговорил о странностях любви.

– В молодости, – сказал он, глядя почему-то в потолок, – я был очень влюбчив …

(Тут жена его, Марья Васильевна, чихнула).

– И всегда замечал я за собой, – продолжал, как ни в чем не бывало, Роман Ильич, – что любовь обязательно сопровождается ревностью…

(Тут дамы на другом конце стола переглянулись между собой и что-то сказали друг другу шепотом.)

– …И все-таки был у меня один случай, когда, невзирая на чрезвычайно сильное чувство, я ревности совсем не ощущал! Хотя имел к этому все основания!

Марья Васильевна, ученая дама, раскрасневшись, встала из-за стола и собралась было уйти в знак протеста, но потом передумала.

– Не уходи, Маш, потом ему все выскажешь! – воскликнул Сергей Юрьич, перехватывая инициативу в разговоре. – Да, это интересный случай , конечно… А я вот, когда был помоложе, настрадался… Я был влюблен до умопомрачения… И безо всякой надежды на взаимность!

Дамы с интересом посмотрели на Сергей Юрьича, словно сомневаясь – возможно ли такое?

– …И вот, представьте, изобрел способ, как от этого своего чувства совершенно избавиться!

– Знаю я этот способ! Это безнравственно! – раздался возмущенный дамский голос, потонувший, впрочем, в общем гаме.

– Пусть теперь Иван Иваныч что-нибудь расскажет, – предложил кто-то, видимо, в шутку.

– Пусть расскажет, пусть расскажет! – закричали все хором, совсем засмущав неказистого Иван Иваныча.

– Про любовь, про любовь! – кричали мужчины и дамы.

Напор разгоряченной публики был столь силен, что Иван Иваныч сдался.

– Я, как видите, человек неказистый и успеха у дам не имею, – начал он , оглядев собравшихся сквозь круглые свои очки. (Тут раздался чей-то смешок.) – И страдал от этого в молодости, конечно, потом и страдать перестал… Но был у меня в жизни эпизод, так сказать, необъяснимый… Казалось мне, что на работе я был близок к открытию – потом никакого открытия, конечно, не получилось… И вот несколько дней я ходил, как будто заряженный электричеством! Это было совершенно необыкновенное состояние. Я ехал в метро, предвкушая, что скажу в лаборатории начальству, и от меня как будто распространялись во все стороны электрические волны… А в соседнем вагоне сидела очень милая девушка, которая внезапно начала внимательно на меня смотреть сквозь двойное стекло и махать мне рукой… Так, как будто мы были с ней давно знакомы и даже более того…

– Более того – это как? – поинтересовалась Марья Васильевна.

– Это – как если бы я ей нравился…

– И ты , Иваныч, ее упустил?

– Да, упустил…

“Эх, раззява!” – закричали сразу все, повскакали из-за стола и стали бросаться в Ивана Ивановича подушками.

– Успокойтесь, друзья! – подвела итог проницательная Марья Васильевна. – Никого он не упустил. Он все сочинил! Кто-нибудь из вас видел человека, заряженного электричеством?

– Признаюсь, сочинил, – скромно ответил Иван Иваныч, стряхивая с пиджака небольшую шаровую молнию.

2016

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Я кружусь в межзвездном крематории,

В невесомом чудном колумбарии,

Я попал под колесо истории…

Кто я был – обыкновенный пария,

Ну, играл немного на гитаре я,

Ресторанчик посещал «Астория»,

А теперь я – смесь урана, тория

С добавленьем изотопа бария.

Да, был у меня такой дружок, Захар N, … Не друг, конечно, другом я бы его не назвал. Человек, морально озабоченный. Ну, понимаете, вот надо на что-то решиться, а он внутри себя раздумывает: нравственно это или безнравственно?

Вот, допустим, надо дать кому-то в морду, а он не может. Чего-то такого в себе преодолеть. Через что-то переступить. А по мне – так просто трусит. В общем, не мужик, одним словом.

И чтобы себе, значит, что-то такое доказать, он еще пьяных из луж вытаскивал и старушек через дорогу переводил, как пионер из анекдота. Ему, видите ли, их жалко. Короче, закомплексованный тип.