Unknown

Отчего Феликс стал таким необщительным, прямо-таки нелюдимым – сказать трудно. Придет, бывало , в лабораторию, “здрасьте” буркнет – и молчит целый день. Кому он после этого будет интересен? Ни пива с ним попить, ни перекурить, ни про футбол поговорить по душам. Дамы вообще смотрели на него, как на пустое место. Красились при нем, пудрились и так далее…

А приятели у Феликса, конечно, когда-то имелись. Только все они были намного старше его и уже умерли. Был у него еще такой друг , Семеныч. Он умер три года тому назад. Голос у него был уж очень особенный – шепчущий , как будто простуженный. Ни с кем не спутаешь. И вот , он умер, и совсем замолчал у Феликса телефон.

Ученые говорят, что пчела в одиночестве может прожить часов шесть, не больше. А потом – ей не хватает пчелиного общения и она умирает. В пересчете на человечью жизнь шесть часов пчелиного одиночества – это примерно девять месяцев. Но человек в этом смысле гораздо крепче. Он может, например, смотреть телевизор по вечерам и глубоко переживать за какого-нибудь героя. И этим он, конечно, отличается от глупой пчелы.

Короче, жизнь Феликса текла равномерно и однообразно и была наполнена невысказанной тоской. Не было в ней ни хороших , ни плохих неожиданностей.

И вдруг, осенним воскресным вечером – звонок. Феликс сразу почувствовал, что дело неладно – кому он мог быть нужен в такое время?

– Алё, – сказал Феликс, внутренне готовясь непонятно к чему.

– Привет, Феликс… – раздался приглушенный, совершенно особенный шепчущий голос, отчего у Феликса возникло в голове легкое помутнение.

– Это вы? – спросил Феликс, не решаясь назвать собеседника по имени.

– А ты думал, кто? – прошептала трубка.

– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил Феликс, еле сдерживая дрожь и боясь совершить какую-нибудь бестактность по отношению к покойнику.

– Плохо, ох, плохо, – раздался слишком знакомый голос. – Выручай, Феликс!

Вихрь странных мыслей пронесся в голове у Феликса. Не помочь мертвому другу? Как это было бы с его стороны отвратительно! Но всего этого просто не может быть!

– Извините, – сухо сказал Феликс, проклиная сам себя за бездушие, – но сейчас ничем вам помочь не смогу. Я нездоров и никуда не поеду.

– А зачем тебе ехать? – отозвалась трубка ехидным шепотом. – Я к тебе сам приду!

И в трубке загудело.

“Так, – подумал Феликс, – надо бежать. Всего этого не может быть, но это неважно. Паспорт, деньги , зубную щетку – в карман. Носки дырявые – неважно. Пальто, шапка, ботинки. Ключи. Выключить газ. И , главное, – не медлить! Скорее, скорее!”

Сбегая по лестнице, он вспомнил, что оставил на тумбочке свое лекарство. Один лестничный пролет, другой. Ноги как будто одервенели, но слушаются. И вот, наконец, впереди последние пятнадцать ступенек и спасительная дверь на улицу!

Феликс уже предвкушал, как толкнет ее и вдохнет полной грудью сырые осенние сумерки, но тут за его спиной раздался негодующий возглас:

– Куда это ты собрался?

Феликс, как был, рухнул на ступеньки , проехал по ним головой вниз и , вдобавок, ударился виском об косяк. Возможно, он даже умер, но точных сведений на этот счет у меня нет.

Жильцы первого этажа, люди интересующиеся, гурьбой высыпали на шум – посмотреть , что происходит.

– Прохвессор от меня убегал и подскользнулся,– объяснил ситуацию Егорыч, алкоголик. – Я у ево денег хотел занять.

– У такого зимой снега не допросишься, – сказал кто-то. – Пусть полежит, подумает.

И народ потянулся по квартирам.

2012

ЛЮБИТЕЛЬ ЧТЕНИЯ

Иван Феликсович вернулся домой грустный. Женщина, в которую он был влюблен, дала ему понять, что… в общем… в его возрасте… ни к чему эти глупости…

“Да, – говорил сам себе Иван Феликсович, – в моем, действительно, возрасте… пора бы уже…”

А почему “пора бы уже” и так было ясно. Лысина, поросшая редкими волосьями, очки, опять же, и общая такая непрезентабельность – вот вам и ответ на этот вопрос. Был Иван Феликсович человеком непьющим и оттого справлялся со своими огорчениями не так, как все нормальные люди, а с головой погружался в чтение.

Как называлась книга, которая помогала ему забыть на время о своей неудачливости , – я точно вам сказать не могу. Важно другое: Иван обладал редким в наше время читательским даром – он словно переселялся на страницы читаемого произведения. Вот и сейчас, перебежав на полусогнутых между цветущими раскидистыми магнолиями, он укрылся в небольшой скалистой расщелине, покрытой зеленоватым мхом. Автоматная очередь просвистела над его головой, но, здесь, прижавшись лицом к холодным скользким камням, он чувствовал себя в относительной безопасности. И этой безопасностью надо было пожертвовать! В отдалении виднелась роща из деревьев незнакомых пород , именно туда ему нужно добраться как можно скорее! Цепь автоматчиков, прочесывавших лес у него за спиной, все ближе, уже слышен хруст ломающихся сучьев…

Но впереди – открытое , свободно простреливаемое пространство, сплошной песок и никакого укрытия.