Unknown

постепенно поняли, что бить ближнего по голове небезопасно — можно и самому получить, а головы у

всех не железные. Тогда встал вопрос, как красиво выйти из конфликта, ибо если сделать все красиво,

то можно и остановиться вовремя. Короче говоря, утром в день похорон обе стороны наконец

договорились о цене и с дружным плачем вынесли гроб из дома. Громовержица так шумно убивалась о

покойной невестке, что даже у зевак исторгла слезы, а сама между тем ощупывала стоюаневую

банкноту, лежащую в кармане. Белоносая тоже истошно вопила, оросив слезами весь платок. Гроб

несли на шестах сорок восемь человек под красными балдахинами с изображением серебряных

драконов. За ними шли музыканты, включая двух барабанщиков, тринадцать буддийских монахов в

полном облачении и с посохами, четыре пары мальчиков и девочек, несших золотые и серебряные горы

из бумаги, зеленые паланкины, фигурки коней, снежно-белые траурные надписи и прочее. Жертвенные

деньги усыпали всю улицу, а иногда поднимались в воздух вместе с жаром от сжигаемых бумажных

предметов. Но самым впечатляющим был почтительный сын — Небесный дар, за которым следовали

четыре маленьких громовержца. Тигренок поддерживал его за плечи, и под взглядом сотен глаз он даже

забыл, кто умер, а только помнил о своей роли. Он шел медленно, склонив голову, плача и благодаря за

соболезнования,— очень серьезный, потому что это была игра. Он слышал, как прохожие говорили:

«Поглядите на этого почтительного сына, совсем как взрослый!» — и его лицо становилось еще тверже.

Только когда гроб опустили в землю и все начали расходиться, он вдруг очнулся: «Мамы больше нет!»

— и заплакал по-настоящему. Он сидел на могиле, смотрел вокруг, и все казалось ему пустым,

холодным, ненужным.

Когда вернулись с кладбища, уже стемнело. Небесный дар чувствовал себя совершенно разбитым, но

тишина в доме обдала его, словно ледяной водой. Его глаза, уши, нос искали знакомые образы, звуки,

запахи и не находили. Все вещи в комнатах были прежними, но атмосфера изменилась. Никто не звал

его ужинать, никто не кричал на него. Он вспоминал достоинства мамы: даже ее недостатки

превратились в достоинства. Сдерживая слезы, он сел, полный решимости вести себя как взрослый, и

думал, что маме в могиле еще холоднее, чем ему в этой комнате. Казалось, он понял кое-что.

Отец, не сияв одежды, измазанной желтой глиной, лег на кровать и так заснул. Небесный дар понимал

маму, но не понимал отца, который за эти дни сильно изменился. В его короткой выцветшей бородке

появилось немало седых волос, на лице прибавилось морщин, даже во сне он вздыхал. И это его

добрейший папа? Небесному дару стало немного страшно. Он пошел к Тигренку и спросил:

— Что мне делать?

— Прежде всего поесть, а потом спать.

— Где же мне спать? — снова растерянно спросил мальчик.

Все для него утратило определенность. Когда мама была жива, он ненавидел ее правила, а теперь искал

их и не мог найти, точно собака, потерявшая своего хозяина.

— В комнате отца! — ответил Тигренок, как бы взявший на себя функции госпожи Ню.

Постепенно отзвуки похорон стихли. Господин Ню заплатил по всем счетам и, казалось, остался без

дела. Он часто бывал с сыном, разговаривал с ним и находил в этом некоторое утешение. Небесный дар

тоже немало извлекал из этих бесед, потому что отец рассказывал ему о торговле. По словам отца

получалось, что он всю жизнь занимался одним — делал деньги. В любой обстановке — только деньги.

Когда мальчик отправился с отцом в лавку, приказчики встретили его очень почтительно, величая

молодым господином. Все там получали деньги, отдавали их, считали, торопили с уплатой долгов —

словом, буквально стояли на деньгах. Печатку, которую подарила ему мама, он привязал к пуговице

нательной рубашки, но не видел в этой печатке большого смысла, как и в самой чиновничьей службе.

Деньги — вот единственный кумир. Они помогают отцу быть добрым (покупать все, что захочет

Небесный дар) и в то же время суровым (усмирять всяких громовержиц). У Тигренка и Цзи нет денег,

поэтому они и страдают.

Небесному дару захотелось, когда он вырастет, стать человеком, делающим деньги. Он купил себе

копилку и начал бросать туда часть монет, получаемых у отца. Иногда он встряхивал копилку,

прислушивался к звону монет и чувствовал, что они его собственные. Он спрашивал у Тигренка

стоимость разных вещей, а потом подсчитывал, может ли он их купить. Оказывается, ему по карману

даже большой воздушный змей с музыкой! Обычным ребятам он был недоступен.

Небесный дар ощущал свое положение, возможности и очень гордился. Он спросил у отца: сколько

стоит их дом? Отец ответил, что больше трех тысяч юаней, потому что он хоть и невелик, но крепок.

Три с лишним тысячи! Это было уже за пределами воображения Небесного дара. За семь мао можно

купить прекрасный воздушный змей, а тут три тысячи юаней! Выходит, отец вовсе не беспечный, а

очень могущественный человек. Нужно учиться у отца.

— Па, как ты думаешь, сколько я буду зарабатывать, когда вырасту? Тысячу юаней в месяц!

— Умница,— радостно отвечал отец.— Умница!

— А сколько ты зарабатываешь?