Unknown

Роберта всё крепче прижимается ко мне, её руки обнимают с неожиданной силой. С силой отчаяния. С последней силой утопающего, тянущегося к спасательному кругу. Утопающего… Да что же… А она шепчет… Шепчет на грани слышимости, не мне. Самой себе.

— Клайд, милый… Ты прости меня, пожалуйста. Знаю, не любишь. Может, и не любил никогда… Прости… Прости…

Прощения просит… За свою надежду… За отчаяние… За любовь…

Мои руки бережно обняли ее в ответ. Молчу. Что ей сказать? Не говори ничего. Не отвечай. Не разубеждай сейчас ни в чем. Молчи, молчи. И просто слушай. Ей это надо, надо говорить тебе все это. Она тут совсем одна. Никого нет, кому она может доверить свое самое сокровенное. Как же вышло, что единственный человек, которому она может довериться — это тот, который безжалостно разбил все ее мечты, всю ее жизнь? Но разве я это сделал? Я — не он. Но это я сейчас стою, глубокой ночью на безлюдной набережной Могаука. Это я здесь и сейчас обнимаю измученную отчаявшуюся девушку, так безрассудно отдавшую себя ему.

— Берта…

Ладонь осторожно гладит выбившиеся пушистые локоны, шляпка мешает. Снять ее… Нет. Ну нет же… Не могу. Нельзя. Она запрокидывает лицо и смотрит на меня, тону в ее бездонных глазах. Утонуть… Да что за наваждение с этим «утонуть»… Это слово преследует меня…

— Берта…

— Что, милый?

— Ты… Знаешь… Ты не бойся ничего. Слышишь?

— Слышу, Клайд… Я не боюсь.

— Правда?

— Неправда. Я боюсь.

— Чего ты боишься сейчас?

— Что ты скажешь, что пора идти обратно.

— Ты не хочешь возвращаться?

— Нет.

Она вздохнула и положила голову мне на грудь. Шляпка оказалась у меня в руке, порыв ветра разметал длинные волосы. Невольно прижал Роберту к себе, маленькую и беззащитную, снова стало страшно, что сейчас исчезнет, развеется без следа…

— Мне сейчас очень хорошо и спокойно, милый. Правда. И я не хочу, чтобы это закончилось. Вот и все.

Вот так мы и стояли на этой тихой набережной. И казалось, сама природа затихла вместе с Робертой, прильнувшей ко мне в прохладной ночной темноте. Я легонько повернулся, чтобы свет дальнего фонаря хоть немного осветил ее лицо. Глаза ее были закрыты и две блестящие дорожки сбегали по щекам… Она улыбалась…

— Солнышко…

Улыбка стала еще улыбчивей.

— Назови меня так еще раз…

— Солнышко…

— А?

— Пошли домой.

— Ну вот…

Берта вздыхает. И уже сама вкладывает ладонь мне в руку.

— Идем домой… Только медленно.

— Бежать не будем, но тебе пора спать, до рассвета всего ничего осталось.

На часах почти три, становится совсем прохладно. Поворачиваю Роберту к себе и плотнее повязываю ей шарф.

— Холодно, еще простудишься… По-настоящему.

Она поняла, что я ей вернул шпильку и тихо рассмеялась. Боже, как можно над этим сейчас смеяться? Как можно простить то, что она простила? Как же нужно любить для этого… В такой любви есть что-то обреченное.

Пользуясь тьмой и полным безлюдьем, обнимаю ее за талию, так теплее. Она, чуть поколебавшись, обнимает меня. Приноровилась через несколько шагов и так пошли себе обратно. Молча. Все, что можно и нужно было сказать в этот вечер, мы оба сказали. Теперь достаточно просто идти. Вместе сберегая ту нить, что между нами протянулась. Волшебная невидимая нить, которая… Откуда эти слова? Исподтишка поглядываю на лицо Берты, о чем она думает? Спросить? Нет. Не надо. Не дави на нее. Дай отойти, впереди еще немало всего. Пусть просто порадуется. А она рада, вон как личико разрумянилось, глаза блестят. И улыбается чему-то… И хорошо. Маленькая… Все будет хорошо. Таков мой план. Легко не будет никому. Тебе — в первую очередь. Но я постараюсь. Обещаю.

Внезапно осознал, что за все время прогулки почти не смотрел по сторонам, как будто для меня в порядке вещей заснуть дома, а очнуться почти сто лет назад и за тридевять земель. Незаметно усмехнулся, я иду по ночной улице, обнимая Роберту Олден, чувствую тепло ее тела, доверчиво прижавшегося ко мне. Слышу тихое дыхание, лёгкий стук каблучков, чувствую горьковатый запах ее духов. Смотреть по сторонам? Рухни сейчас небо, я и на это не обращу внимания…

Вот и улица Вязов, медленно подходим к ее дому. Оглядываюсь вокруг, никого.

— Давай, маленькая, полезай домой, — бесшумно открываю створки окна. Роберта вдруг тихонько хихикнула, искоса на меня посмотрев.

— Маленькая? Клайд… Ты никогда меня так не называл, как и ''солнышком''. Что на тебя нашло сегодня?

— Волшебный вечер, Берта, правда. — я пожал плечами с самым невинным видом, — давай, помогу.

Она нерешительно примеривается к подоконнику, беру ее подмышки и сажаю на него. Такая легкая… Плохо ест, надо исправить. Отметил, что поднял Берту с некоторым трудом, мышцы слабые, надо это категорически исправить.

— Все, укладывайся.

— Уходишь…

— Да, солнце, надо идти.

— Знаю.

— Увидимся утром на фабрике, постарайся выспаться, ладно? Не сиди…

— Теперь я крепко усну, милый.

Она внезапно наклонилась через подоконник… Я не успел ничего сказать, сделать. Мягкие теплые губы на миг коснулись моих. Окно молча закрылось.

Глава 6