Unknown

— Хочешь и далее выслушивать оправдания, обещания, просьбы подождать? Прочую ложь?

Отчетливо вздрогнула от этих жестоких безжалостных слов. Они подвели черту — все было ложью.

Глава 4

Да. Она поняла это быстрее, чем я осознал, что именно произнес. Но уже поздно, слова сказаны. Берта медленно высвободилась. Не мешаю, не пытаюсь удержать. Жду. Что она скажет. Сделает. Предпримет. А она просто молча смотрит. Какое же у нее бледное лицо, осунулась, губа закушена. Устала, как же она устала от всего этого. От лжи. От неизвестности. От одиночества и безнадежности. И теперь, услышав, что тот, кого она до сих пор беззаветно и безнадежно любит, просто лгал ей все это время — она просто молчит.

— Не прошу прощения, родная. Это то, что было.

Молчит.

— Более лгать тебе не хочу и не буду.

Серьезно? Тогда признайся ей, кто ты. Решишься? Нет. Нельзя.

— И вообще… Берта… Пошли погуляем. Хочешь?

Встаю и просто протягиваю ей руку. Она молчит. И просто смотрит мне в глаза. Своими серо-голубыми озерами. В них можно утонуть… Утонуть… Стискиваю зубы и отгоняю непрошенное. Руку не опускаю.

— Ну же, девочка. Вставай. Идем.

Порывисто вздыхает и отворачивается к стене.

— Зачем ты играешь со мной, Клайд… Ты жестокий. Очень. Если бы я знала… Или хоть догадывалась…

— Нет, Берта. Игры закончились. Все, что было до сегодняшнего вечера — закончилось. Так я решил.

Что я несу? Все только начинается. Но что ещё я могу сейчас сказать этой измученной девочке, что?

— Клайд, Клайд… Я не понимаю тебя… Я уже ничего не понимаю… — Роберта прижала ладони к лицу и закрыла глаза, снова начала тихо всхлипывать.

— Ты сказал, что все лгал. Ты признался.

— Да.

— Но ведь… Зачем… Клайд, не мучай меня, умоляю… Скажи, зачем все это… Ты пришел, когда я не ждала. Нет… Нет… Я ждала. Сидишь со мной… Я вижу, ты не такой как всегда. Я не вижу любви в твоих глазах. Но… — она запнулась, не находя слов, — я не знаю. Твои глаза, они другие…

— Послушай меня, Берта, — я должен ее поднять, должен. Я не могу смотреть в это кроткое бледное лицо. Не могу смотреть в эти все прощающие глаза. Хочу зарыться в ее рассыпавшиеся по плечам волосы, вдохнуть их запах… И сказать ей правду… Нет. Нельзя.

— Если ты хочешь знать, что я чувствую к тебе, то этот вопрос не ко времени, девочка. Ты не видишь любви? А что ты видишь?

Говори с ней, говори. Дай ей высказать все. Не в этих страшных письмах, что ты побоялся открыть дома. Глядя в глаза.

Роберта осторожно и робко взяла мои ладони в свои. И прижала их к лицу. Горячие такие щеки. И бледные. Такие бледные. И глаза горят нездешним светом.

— Ты здесь. Не понимаю, почему. Ты уже очень давно так надолго не приходил. Ты никогда так не говорил со мной. Меня это радует. И пугает. Из твоих глаз исчезло равнодушие, они такие… Странные… Дай мне посмотреть в них, Клайд…

Она наклонила меня к себе. Близко.

— Ты сейчас уйдешь?

Я не уйду, Роберта. Никогда.

— Не уйду. Если ты меня не прогонишь, конечно.

Робко улыбнулась, а в глазах мелькнуло что-то даже лукавое.

— Я тебя не гоню. Ты правда хотел погулять?

Улыбнулся ей в ответ, в груди стало тепло и радостно.

— Конечно, давай пройдемся, солнышко.

Она удивленно вскинула глаза.

— Солнышко… Красиво… Ты никогда так меня не называл…

— Ну, а теперь назвал. — снова протягиваю ей руку, — давай, Берт, подъем.

— Берт… — задумчиво так протянула, — сегодня вечер новых имен?

Я тихо рассмеялся, покосившись на дверь, за которой спали Гилпины, и совершенно искренне сказал.

— Не только имен, Роберта. Все теперь будет новым, вот увидишь.

И это — чистая правда. Внезапно почувствовал — что-то особое протянулось сейчас между нами, то, что только наше. То, чего не было раньше. Я уже встал и Роберта подала мне руку, мягким движением поднял ее с кровати, она невольно подалась ко мне, почувствовал тепло ее тела, близко… Очень близко. С трудом подавил желание обнять, прижать к себе, вдруг понял, что она ждёт, хочет этого. Нельзя. Это будет… Это будет хуже той лжи, что была… Нет. И пока пауза не стала для нее обидной, просто подтолкнул Роберту к шкафу, незаметно переведя дух.

— Одевайся, солнце.

Шкаф уже открыт и она нерешительно мнется, уже взяв платье, пальто и прочие принадлежности. Ну и? Аа… Мда… Точно. Ширмы тут нет, второй комнаты нет. Отвернулся к окну, вздох на этот раз скрыть, по-моему, не удалось. Краем уха отчетливо слышу вздох ответный. Еще и губы надула, небось… Обиделась. Но одевается, слышны характерные звуки. Тут молнии есть на платьях уже или нет? Вот попросит сейчас застегнуть на спине… А в стекле что-то видно, кстати. Не успеваю присмотреться, как все и закончилось.

— Клайд, я готова.

Оборачиваюсь. Улыбаюсь. Нарядно оделась, темно-синее выходное платье. Пальто в тон и задорная шляпка с шелковыми маленькими полями и парой вишенок на них. Ботиночки. В руке перчатки. На шее изящно повязан белый кружевной шарфик. Чуть горьковатый свежий аромат, который почувствовал у окна, стал сильнее.

— Вот, совсем другое дело, — и мне улыбаются в ответ.- Пошли.

Смотрю на часы. Почти час ночи.

— Берт, ты как, на работу не проспишь?