Unknown

   Но чудовище и не думало выползать из темноты, наблюдая, как юбка соскальзывает по ступенькам, а девушка оказывается снаружи. Рассвет давно сменился блеклым и нежным утром в холодном весеннем парке, а Верон показался на пороге дома взволнованный и непонимающий.

   Он не сразу понял, что за шлюха прибыла сюда, а потом остановился на полпути и округлил прекрасные синие глаза.

    – Анна? – вымолвил дрожащим голосом.

   Анна стиснула челюсти. До боли. Лишь бы убрать все, что сейчас всколыхнулось в душе стыдом и нежеланием причинить боль Верону. Хотелось по новоприобретенной привычке засунуть руки в карманы, но – их не было. Так что пришлось просто стоять с опущенными вдоль тела руками, как в пансионе, где били линейкой по рукам тех учениц, которые смели засовывать руки в карманы форменной куртки.

    – Пойдем в дом, – как можно спокойнее сказала девушка, тщательно проговаривая каждое слово. – Нам нужно поговорить.

   Верон не сразу отозвался. Он как будто остекленел, но потом развернулся и направился к ступеням и взошел на них, не поворачиваясь и стараясь не думать, как именно выглядит невеста после прогулки со старым другом.

   Его присутствие ощущалось незримо, его появление вновь будоражило кровь. Верон хотел разодрать это холодное фарфоровое лицо и увидеть, что прячется за маской Атоли.

   Оказавшись в холле, Верон сразу попросил слугу уйти и встретил Анну уже одну, через плечо посматривая, как его странный друг прогуливается по каменной площадке.

    – Я уезжаю, – прямо с порога заявила Анна, всем своим видом показывая, что долго она тут задерживаться не собирается. – Прикажи собрать вещи.

   Девушка старалась говорить как можно более грубо и надменно, стараясь задеть побольнее. И хорошо, что юноша не видел, как она почти споткнулась, наступив на край платья, когда поднималась по лестнице. Это бы усугубило все чувства Анны, которая и так чувствовала себя голой. Она и была обнажена и вульгарна, и подсохшие, тянущие кожу следы соития, случившегося в карете, ярко напоминали об этом.

    – От обещаний можешь быть свободен.

   Верон уронил руки, но затем резко бросился за Учини и нагнал ее на середине лестницы, чтобы преградить дорогу. Глаза блестели.

    – Анна! Стой! Скажи мне, что от тебя хочет Атоли? Кто он такой? – вопрос прозвучал очень настойчиво, и пройти мимо Верона было совершенно невозможно по той простой причине, что он наступил на край платья. – Это не ты говоришь, это твой друг за тебя решил.

    – Ты мне больше не нужен, – девушка старательно сохраняла грубость и презрительность тона. – Для чего ты мне? Да тебя из милости держали столько лет в доме, только лишь потому, что нужен был твой титул. Теперь он не нужен. И ты не нужен. Ты... Ты просто приживалка, вот ты кто! – выкрикнув последние слова в лицо Верона, Анна резко дернула подол платья, намереваясь идти дальше. – Или ты хочешь оставить себе мои вещи, чтобы оплатить починку хотя бы крыши? Изволь! Там где-то шкатулка лежала с побрякушками. Надеюсь, тебе хватит.

   Девушка отвернулась, лишь бы не видеть сейчас лица жениха.

   Тот побледнел, а потом, не церемонясь, залепила Анне пощечину – такую звонкую, что даже хрусталь задрожал в люстре в центральном холле.

   Верон свел черные брови и еще плотнее наступил на край платья.

    – Тебе придется выйти замуж. Иначе я убью твоего Атоли, – тихо и решительно сказал он, а в доказательство выдернул из-за пояса кинжал, потом сошел с платья Учинни и направился по лестнице вниз, прямо к выходу, где появился Черный Король собственной персоной с лимонной миной на фарфоровом лице.

   Происходящее напоминало Анне сон. Вытягивающий все силы дурной сон, который никогда не закончится. Накатившая слабость заставила девушку медленно осесть на ступеньку и обхватить голову руками.

    – Ты обещал не убивать... – голос звучал тускло, еле слышно, однако Учинни была уверена, что чудовище услышит ее. – Если ты ее сейчас убьешь, то и меня не получишь.

   Эта беспомощная и нелепая фраза являлась единственным, чем девушка могла воздействовать на Короля.

   Чувствуя себя больной и абсолютно разбитой, Анна подняла голову и посмотрела на происходящее у подножия лестницы, хотя предпочла бы ничего не видеть.

   Жених Учинни шел решительной походкой к темному монстру со сверкающим клинком в руке, он поднял его и замахнулся, явно обороняясь от Атоли, который выглядел совершенно равнодушным.

    – Вы! Только вы виноваты! Вы пришли сюда и внушаете ей эти мысли... Вы! Я ненавижу вас! – Верон весь дрожал от ярости и готов был защищать Учинни ценой своей жизни. Самозабвенно, как кот маленького несмышленного котенка. – Как вы посмели нарядить ее в это?

    – Посмел, – Атоли перехватил запястье человека, и они оба замерли в какой-то танцевальной позе, как будто вот-вот двинутся с места и зазвучит тихая романтическая музыка. – Она только моя!

    – Верон! – Анна с трудом поднялась, придерживаясь руками за перила. – Прекрати! Ты выглядишь глупо! – голос девушки снизошел на шепот. – Идиот...

   Действительно, что он мог сделать?! Никакой нож не причини...

    – Откуда у тебя нож?! Зачем?