Unknown

- Хвала Господу! – гудела толпа во внутреннем дворе замка Лювонтрделямер. – Смерть еретикам! Сжечь колдунов! На костёр! Смерть, смерть, смерть!!!

«Не может быть» - думал Дик Миллер, шагая по тёмным коридорам в сопровождении вооружённых алебардами латников. – «Я не могу так сдохнуть. Только не так, не сейчас».

Жером, идущий первым, упал на колени возле раскрытой двери во двор и разразился рыданиями.

- Соберись, тряпка, - поморщился Миллер. – Хотя бы умри мужиком.

- Не могу… Я не могу! – Клозен поджал ноги, отказываясь вставать и двигаться навстречу судьбе, но двое дюжих стражников попросту сволокли его, ухватив под руки.

Ларс шагал, сохраняя достоинство, насколько это позволяли колодки, кляп, и общее не самое лучшее самочувствие после шести суток без пищи и воды. Олег, замыкающий скорбную процессию, пытался доказать стражникам, что лорд-командующий не мог отдать такого приказа, но в ответ получал лишь толчки древком алебарды в спину.

Во дворе было прохладно и влажно. Утро спустилось на замок плотным туманом, напитанным ароматами хвои и мхов. Но то были не запахи леса, их источали три просмоленных дёгтем столба с копнами хвороста у подножий. Эшафот в центре двора сиротливо взирал на кровожадную толпу пятью виселицами без верёвок. Нет, не такую лёгкую смерть обещало это утро. На эшафоте стояла широкая массивная скамья, при более внимательном рассмотрении оказавшаяся крестом с ремнями для шеи и конечностей, а рядом раскладывал по столу свои инструменты палач.

- Не так я представлял минуту славы, - посетовал Дик, окинув взглядом с полсотни орущих и потрясающих кулаками зевак.

- У тебя же есть план? – умоляюще посмотрел на Олега Жером. – Пожалуйста, скажи, что он есть.

Но Олегу нечего было ответить.

- Тишина! – прокричал появившийся на балконе глашатай, и беснующаяся толпа вмиг умолкла. – Лорд-командующий защитник благословенной Готии его светлость Жан-Батист де Серра!

Окончив представление, обладатель внушительного баритона уступил место следующему оратору, с ничуть не менее мощными голосовыми связками.

- Добрые граждане Готии, - начал лорд-командующий, - сегодня, в это дарованное нам Господом утро нового дня, мы судим четверых еретиков, замысливших зло против нашей благословенной Родины. Посмотрите на них. Эти нехристи – шпионы погрязшего в ереси Аттерлянда – нарушили границу Готии, пользуясь грязной магией, убили славных мужей, несущих свой дозор! – толпа возмущённо загудела, и де Серра стал говорить ещё громче: - Эти еретики выдавали себя за богобоязненных христиан, наших единоверцев, только затем, чтобы избежать наказания! Ни на одном из них нет даже нательного креста! Но сегодня заблудшие овцы вернуться на путь истинный, сегодня они вернуться в лоно Господа, раскаявшись во грехах! Или же сгинут навеки в геенне огненной! – толпа вновь загудела, Жером покачнулся и, кажется, даже побледнел. – Я, лорд-командующий замка Лювонтрделямер, обвиняю этих четверых в ереси, в убийстве подданных Готии, в заговоре против её народа, в шпионаже на язычников Аттерлянда! Признаю их виновными, и властью, дарованной мне его сиятельством отцом Готии святейшим маркизом Луи де Барро, приговариваю: Дика Миллера, Олега Ферта, Жерома Клозена – к смерти через сожжение! – услышав это, Жером упал на колени и поднял глаза к небу. - Чарадей, известный как Ларс ван дер Гроф, - продолжил лорд-командующий, - приговаривается к смерти через экзекуцию «Лестница святого Лаврентия»! - Толпа радостно завизжала, предвкушая кровавое зрелище. – К казни приступить! – окончил свой торжественный монолог де Серра и удалился в башню.

Двое стражников схватили Ларса, подняли на эшафот и уложили на скамью-крест. Палач затянул ремни на щиколотках, запястьях и шее.

- Ну, - склонился он к уху голландца, - посмотрим, если ещё фокусы у тебя в запасе. – После чего взял со стола серпообразный нож и распорол рубаху приговорённого. – Ступень первая! – громогласно объявил палач, вскинув руки, будто праздновал победу, толпа заулюлюкала и засвистела.

- Как же так? – посмотрел Миллер в сторону Олега. – Что нам делать?

- Я не знаю, - помотал тот головой, словно в оцепенении. – Не понимаю…

Палач сменил нож на странный инструмент, напоминающий клещи, но с большим расстоянием между зубцами. Назначение инструмента стало понятно, когда его зубцы погрузились в грудную клетку Ларса, а потом устремились навстречу друг другу, сжимая рёбра. Пристёгнутое к пыточному постаменту тело голландца затряслось в конвульсиях, стопы и кисти рук побелели, лицо – напротив – сделалось багровым, глаза едва не покинули свои орбиты.

- Мрази, - сплюнул Дик.

Жером, продолжая стоять на коленях в молитвенной позе, уронил голову на грудь, слова мольбы к Богу превратились в неразборчивое бормотание, с губ потекла слюна.

- Я думал, шпионы Аттерлянда покрепче будут, - хохотнул стоящий позади стражник и пнул Клозена, отчего тот завалился набок, не переставая бормотать, как умалишённый.

- Сделай что-нибудь, - проскрежетал Миллер, обращаясь к Олегу.

- Что?

- Ты же командир. Или уже нет?