Unknown

- А не в лучшем? - голос Олега дрогнул.

- Энергия души уничтожит тебя, твою сущность, выжжет изнутри, оставив лишь телесную оболочку и совсем немного сознания в ней. Ровно столько, чтобы ты мог ощущать нескончаемую боль и всепоглощающее отчаяние, без малейшей возможности прекратить их. Смыслом твоего существования будет стремление к физической смерти, но остатки твоего поверженного разума не смогут дать тебе подсказку, как её приблизить. Твоё тело будет гнить и распадаться, очень-очень долго и невыразимо мучительно. Тебя ждёт агония длиною в жизнь.

- Не волнуйся, - положил Миллер руку на плечо Олега, отчего тот вздрогнул, - если до такого дойдёт, я помогу... Ну, ты понимаешь.

- Спасибо, - ответил Олег механически.

- А кому-нибудь вообще удавалось очищать великие души? – поинтересовался Жером.

Санти задумалась.

- Не припоминаю, - ответила она, наконец.

- Чудесно, - упавшим голосом прошептал Олег, глядя в пустоту.

- А как же Пожиратели? – вступил в разговор Миллер. – Неужели они не поглощали великих душ? Тот же Палач Мо наверняка перебил кучи знати.

- Апостолам Тьмы не нужно очищение, - покачала головой принцесса. – Как и их обращённым слугам. Они переродились полностью, и новые метаморфозы делают их лишь сильнее. Нельзя разрушить то, что уже разрушено.

- Но ты ведь тоже не чужда Тьмы. Может…?

- Я назвала свою цену, - прервала Санти Миллера. – Соглашайтесь или отказывайтесь, торга не будет.

- Тебе нужно решить, - заглянул Ларс в глаза Олега, продолжающего потерянно смотреть в одну точку. – Если тебя это успокоит, тогда знай - храмовники Аттерлянда практиковали очищение великих душ в Смутные времена. Сейчас уже трудно сказать, насколько эти души были сильны, но факт остаётся фактом. Знать не так часто гибнет, потому и случаев очищения мало, но это не означает, что оно невозможно.

- Сколько там храмовников сгорело, пытаясь проделать такое с душой Иеремии? – припомнил Олег рассказ Нигума.

- Не сравнивай. Иеремия – апостол, его душа, вероятно, намного сильнее.

- Сильнее души проклятого Тьмой короля легендарного Латарнака, прожившего чёрт знает сколько веков, чья дочь, едва очнувшись после тысячелетней комы, шинкует дюжину адских тварей, даже не сбив дыхания? – выдал Олег наполненную чувством тираду. – Эту душу мне не стоит сравнивать? Её мне не стоит бояться?

- Бояться стоит, - согласился Ларс. – Но не отказывайся от попытки. Ты знаешь не хуже меня – это наш единственный шанс. Что будет дальше, не скажет никто, но я скажу тебе с полной уверенностью, чего точно не будет, если ты не выполнишь её условий – мы не вернёмся домой и не выживем здесь. Всё, через что мы уже прошли, не будет иметь смысла. Посмотри на меня. У тебя есть дар. Зачем он, если ты откажешься применить его тогда, когда этот дар больше всего нужен?

- Тебе легко говорить.

- Вовсе нет. Мы рискуем не меньше. Если ты погибнешь, то и нам конец. Не будет очищения – не будет сделки. Мы останемся ни с чем.

- Ларс прав, - цокнул языком Жером. – Ты знаешь, я сюда не рвался. Но теперь мы здесь, и с этим уже ничего не поделаешь. Нужно идти до конца, раз начали.

- По крайней мере, мы сдохнем, зная, что сделали всё от нас зависящее, - согласился Миллер.

- Чёрт с вами, - вздохнул Олег. – Я попытаюсь.

Глава 31. Отец 

Ведя четвёрку к дворцу через улицы и площади мёртвого города, Санти время от времени сходила с намеченного пути и скрывалась в руинах. Обычно за этим следовал краткий спиритический порыв, не успевающий перерасти в полноценный шторм, и окрик «Сюда». Четвёрка, будто свора преданных охотничьих псов, бежала к своей благодетельнице, дабы пожрать недостойную принцессы добычу, и поход продолжался. Убийство секураторов, похоже, ничуть не затрудняло Санти, напротив – казалось, это доставляет ей удовольствие. С каждой схваткой движения принцессы становились всё совершеннее. На смену пламенному неистовству, превращающему секураторов в кровяной фарш, приходила холодная лаконичность, умерщвляющая врагов одним хирургически точным выпадом. Потоки крови и разметанные повсюду куски плоти сменились едва тронутыми телами, замершими в позах покорной безмятежности. Многие секураторы сидели на коленях, уронив руки на землю, а голову на грудь, и только багровый ручеёк, бегущий из пробитого черепа или груди, да парящая душа, говорили, что подняться им уже не суждено.

- Нам чертовски повезло, - с наслаждением вдыхал Жером воздух Газамара, поглотив очередную душу. – Просто чертовски.

- Тут не поспоришь, - согласился Миллер и, тронув Ларса за плечо, доверительно прошептал тому на ухо: - Слушай, а она может читать мысли на расстоянии, или ей обязательно нужно прикоснуться?

- Не знаю. А что?

- Да так, слегка боязно.

- А ты думай о чём-нибудь другом, - посоветовал Ларс, нахмурившись.

- Не могу. Ты посмотри на неё.