Unknown

Принцесса шагала впереди, и скупые лучи света играли на её броне в такт покачивающимся бёдрам. В её фигуре удивительным образом сочетались стройность, даже изящество, и полное отсутствие хотя бы намёка на хрупкость. Плавность её движений была сродни плавности натягиваемой тетивы, звериная грация сквозила в каждом из них. Грань между прекрасной утончённой девой королевских кровей и диким животным, не ведающим пощады, была столь призрачна, что благородство не улетучивалось, даже когда Санти передвигалась на четырёх конечностях, равно как и кровожадная дикость никуда не исчезала, когда принцесса гордо шествовала с высоко поднятой головой.

- Скорее всего, - ответил, наконец, Ларс, с трудом отведя взгляд от Санти, - ей не нужно касание.

- Кхм, - почесал бороду Дик. – Но, раз я до сих пор цел, может, ей по душе мои мысли. Как считаешь?

- Если ты воображаешь, как тебя заживо свежуют и поливают кипящим маслом, то вполне возможно.

- Эй! – остановился Миллер, глядя Ларсу в след. – Не очень-то вежливо!

- Аккуратнее с мыслями, - бросил тот через плечо.

- Тысяча лет одиночества, - напомнил Дику Жером, обогнав его. – Сожрёт.

По мере приближения к центу города, бедные кварталы сменялись всё более богатыми, что отражалось как в ширине улиц, так и в помпезности строений. Забытые храмы скалились поломанной колоннадой, рухнувшие статуи глядели замшелыми каменными глазами с полузатопленных лиц. Секураторы же встречались всё реже, словно близость дворца отпугивала их.

- Как думаешь, - догнал Ларс принцессу, - кто-то ещё из твоего народа мог уцелеть?

- Немногие, - ответила Санти. – Но они здесь.

- Живые мастера? Ты чувствуешь их присутствие?

- «Живые» - слишком громкое слово для них. Жалки черви прячутся в своих норах, голодные и ослабшие. Этот страх, - потёрла Санти большим пальцем об указательный, будто запачкала их в чём-то маслянистом, - он накрыл Латарнак плотнее болотных топей.

- Но разве не всегда так было?

- О чём ты?

- Тадий Люцер – последний известный истории летописец Латарнака – писал, что с приходом Тьмы страх не покидал этот город.

- Страх плебеев, - уточнила принцесса. – Он сладок на вкус, отличная приправа к абсолютной власти. Но сейчас я чую не его. Нынешний страх горек и жгуч, он полон обиды, злобы и отчаяния. Страх не порабощённых, но преданных, брошенных погибать без надежды. Они страшатся собственной памяти, что терзает их истощённые души, рисуя картины былых пиров и наслаждений, коих не вернуть.

- Знать Латарнака? Почему они не при твоём отце, раз он ещё не мёртв?

- Ему нечего предложить им, - на мгновение губы Санти растянулись в злорадной ухмылке. – Глупец так жаждал, чтобы Тьма возвысила его, что принёс ей в жертву всё, чем дорожил. Кроме одного. Но я – не Тьма, я ничего ему не оставлю.

Чем ближе становился дворец, тем более пугающее впечатление производила его каменная громада. Всё ещё величественный, несмотря на разрушения, он высился над Латарнаком, закрывая небеса. Словно старый обнищавший монарх дворец растерял весь блеск и помпезность, но в его могучем, хоть и побитом временем теле по-прежнему таилась мощь, давящая, необоримая. Покрытый внизу мхами и лишайниками, обвитый лозой, окружённый вторгшимися на его территорию уродливыми деревьями, он будто вырывался из липких объятий болота, устремляясь ввысь своими башнями и шпилями.

- Держитесь поблизости, - обнажила принцесса меч, шагнув на ступени огромной лестницы, ведущей к воротам дворца. – Нас встречают.

Две приземистые фигуры возникли наверху, спустя секунды, к ним присоединилась третья.

Принцесса, не сбавляя шага, миновала пролёт и взошла на небольшую площадку перед следующим.

- Поворачивай назад, - пригнув голову к земле, прошипела средняя фигура, и ладонь её легла на рукоять меча, покоящегося в ножнах за спиной.

- Капитан Варн, - наградила Санти жуткого стража коротким поклоном, но шага не замедлила.

- Назад, - повторили все трое в унисон, извлекая оружие.

- Элайя, Солидус. Я желаю видеть отца.

- Но он тебя видеть не желает, - ответил Варн и угрожающе выступил вперёд, перебирая по ступеням тремя конечностями и неся огромный тупоконечный меч на плече.

Доспехи капитана выглядели значительно массивнее, чем облачение принцессы. Тяжёлые наплечники защищали голову с боков вертикальными пластинами, а сама она была укрыта шлемом, опущенное забрало которого напоминало оскаленную звериную морду. Броня Элайи и Солидуса немногим уступала капитанской, и вооружены они были менее тяжёлыми мечами с двухметровым остроконечным клинком.

- Мне нет дела до его желаний, - отрезала Санти недрогнувшим голосом. – Уйдите с дороги, и я пощажу вас, в знак старой дружбы.

- Этому не бывать, - остановился капитан между пролётами, опираясь на выставленную вперёд левую руку, будто приготовился к прыжку. – Оставь своё подношение, - кивнул он на следующую за принцессой четвёрку, - и уходи.