Unknown

Рильфа ненавидел старшего брата так яростно и так откровенно, как только одно живое существо может ненавидеть другое.

Он мечтал его уничтожить. Растоптать. Лишить всего, что ему было дорого.

Но если бы Рильфа спросили, откуда взялась его ненависть, он бы не смог ответить.

Она просто была.

Иногда ему казалось, что он с ней родился. А может, она пришла позже, когда он понял, что отец любит Крейна гораздо больше, чем его самого. Или, когда однажды ночью услышал плач матери и тихий гневный голос отца:

- Рильфа позорит весь род. Если бы я не был уверен, что ты понесла от меня, то давно приказал бы избавиться от мальчишки. Это не дёрг. Это червь, беспомощный и бездарный. Из него не выйдет хорошего воина.

- Но он же твой сын!

- Не смей повторять это снова! Мой сын Крейнеррин. А Рильфа – жалкое недоразумение, которым боги наказали меня. Пусть сядет за книги. Может хоть так будет прок.

Болезненный мальчик, рожденный без любви. Слишком слабый, слишком женственный, слишком непохожий на других. Он был обречен на гибель.

Но выжил вопреки всем прогнозам.

Ненависть придала ему сил. Он дышал ею, как воздухом. Пил, как пьют воду. Пестовал, как ребенка, лелеял, словно любовницу.

Рильфа мечтал, что однажды наступит момент, когда он будет сидеть на дубовом троне Латгейра и смотреть, как отцовский любимчик ползает у его ног, умоляя о милости.

Но даже этого ему было мало.

Он мечтал уничтожить все, что построили эти двое. Разрушить Латгейра Даберронов до самого основания, чтобы не осталось камня на камне, выжечь обсидиановые сердца каленым железом и на этом пепелище создать собственный Латгейра.

Такой, где ему будут поклоняться, как богу. Где женщины будут драться за право провести с ним ночь. А сильнейший воин будет дрожать перед его могуществом, как котенок.

И, возможно, этот момент гораздо ближе, чем кажется.

Сегодня свершится то, ради чего он жил последние тридцать лет.

Вихрь портала закружил Рильфа и швырнул на траву перед незнакомым особняком, по стенам которого вились цветы. Он никогда не видел этого места, не знал, в какой части Самарии оно находится и как далеко от Латгейра.

Но ему было на это плевать.

Главное, Рильфа чувствовал зов. Еще слабый, но достаточно уверенный зов родной крови. И он исходил из этого места.

Стремительным шагом, не оглядываясь по сторонам, Рильфа направился к дому. Родовая магия бурлила в нем, предчувствуя близость младенца. Он должен увидеть его, взять на руки, почувствовать, как бьется его сердечко, услышать дыхание. И сделать так, чтобы сила, пока еще спящая в сыне, стала его собственным продолжением.

Тогда он станет непобедим.

Он шел, раскинул руки, ощущая, как сила клокочет в нем бурным потоком, и чем больше сокращалось расстояние между ним и источником зова, тем больше росло нетерпение.

Навстречу бросились стражи. Он разметал их небрежным взмахом руки, почти не заметив. Остановился, не доходя до крыльца, и поднял голову вверх.

Его пронзительный взгляд обшарил молчаливые окна.

- До Наре! – закричал, уверенный, что его слышат. – Я пришел за своим сыном! Отдай его мне!

На втором этаже дрогнула занавеска.

Губы Рильфа растянулись в хищной усмешке.

Она была там. Он не мог почувствовать ее, но знал, что она там. Человечка, родившая его сына. Прячется за спинами даргов, надеясь, что они смогут ее защитить.

Глупая! Ее уже никто не спасет. Никто не заступится. Даже До Наре не посмеет идти против Закона. А Закон гласит, что ребенок, рожденный от дарга, принадлежит отцу, а не матери.

Но он будет снисходителен к ней.

О да, накажет, но не слишком жестоко. Достаточно, чтобы она осознала свою вину в полной мере, но осталась жива.

Теперь, когда эта человечка жена, да еще шинами ненавистного братца, ему будет намного приятнее погружаться в нее. И он сделает так, чтобы Крейн это видел. Да, пусть это будет последним, что тот увидит в своей никчемной жизни.

Громкий хлопок за спиной сообщил, что явились незваные гости.

Рильфа почувствовал брата. Застыл, не спеша оборачиваться. Это там, в ритуальном зале Крейн мог ему навредить. Но не здесь, где сама земля подчиняется его воле.

А потом прозвучал голос. Слишком спокойный, слишком уверенный для того, кто вот-вот должен все потерять. Даже немножко насмешливый:

- Рильфа, ты должен мне бой.

Это стало последней каплей.

- Бой? – прошипел Рильфа, медленно оборачиваясь. Его лицо побелело от ярости, в глазах полыхала лютая ненависть. – Бой?! Да я просто убью тебя!

***

- Так не честно! - шептала Тая, комкая в руках шелковую штору. – Не честно! Сделайте что-нибудь!

Она с тоской оглянулась на даргов, что стояли у нее за плечом и жадно, даже с каким-то исступлением, наблюдали за картиной, развернувшейся во дворе.

- Мы не имеем права вмешиваться, - покачал головой До Наре. – Крейн должен сам вернуть себе то, что так бездумно оставил.

- Но у Рильфа магия!

- Больше нет, - произнес тихий голос.

Девушка вздрогнула.

Третий дёрг, бесплотной тенью слившийся со стеной, смотрел на нее с невозмутимостью сфинкса.

- Крейнеррин бросил брату официальный вызов. Вызвал на бой за титул лаэрд. В таких боях магию использовать запрещено.