Unknown

Ольгерд отметил эту особенность молодой госпожи. Сдержанная, чуждая жалоб на невзгоды, девушка вызывала у шляхтича чувство глубокого уважения. Ему хотелось хоть чем-то облегчить ей трудности пути, но рыцарь не ведал, как это сделать. В иное время он бы развел костер, чтобы избавить ее от ночного холода, но нынче это было небезопасно.

Огонь, отпугивающий зверье, мог привлечь внимание хищников в людском обличье, и рыцарь не стал рисковать. Сняв с себя теплый дорожный плащ, он заботливо укрыл им плечи княжны.

- Вы устали, вельможная панна, - обратился шляхтич к Эвелине, - вам нужно отдохнуть!

- Благодарю вас, рыцарь! – робко улыбнулась в ответ княжна. - Сами-то вы не замерзнете без плаща?

- Ничего, моя госпожа, все идет, как должно! – успокоил ее Ольгерд. - Поскольку я взялся охранять ваш сон, ночная прохлада мне даже на руку - не даст задремать!

Эвелина чувствовала себя крайне скованно. Уже дважды Ольгерд рисковал жизнью, спасая ее от опасностей. Когда рыцарь обернулся к ней спиной, княжна узрела на его спине три отметины, оставленные стрелами татей.

К счастью, они угодили в Ольгерда, когда тот был далеко от преследователей, и посему не пробили пластин латной куртки. Эва вспомнила о стреле, застрявшей в подоле ее платья, и вытащила ее из ткани.

Как и при нападении вепря, сегодня она была в полушаге от смерти. Если бы не находчивость шляхтича, ей бы не пришлось нынче радоваться своему чудесному спасению.

- Я хотела сказать... – начала она, краснея от смущения.

- Не стоит благодарности! – мягко прервал ее Ольгерд. - Я вновь был рад оказаться рядом с вами в трудную минуту!

- Только смогу ли я достойно воздать вам за все тяготы, кои вы познали, будучи рядом со мной? – окончательно смутилась Эва.

- Не думайте о том, княжна, - с улыбкой обернулся к ней молодой рыцарь, - я благодарен Богу за то, что он милостиво позволил мне участвовать в вашей судьбе!

Мир дремал во власти ночной тишины. Слышно было лишь, как вдали ухают, перекликаясь, совы. Над лесом восходил хрупкий лунный серп.

Эвелине стало зябко, но не от ночной прохлады. Ей было больно от сознания, что она не сможет ответить на чувства своего паладина. Мысли ее, как и прежде, были устремлены к Дмитрию Бутурлину, единственному мужчине, владевшему ее сердцем.

При воспоминании о любимом из уст девушки вырвался горький стон. Как бы ей хотелось прижаться к его груди, ощутить крепкое и, в то же время, нежное объятье. Слышать голос, ласкающий сердце, как журчание полноводной, неторопливой реки...

- Вас что-то беспокоит, вельможная панна? – обратился к ней с вопросом шляхтич, от внимания коего не укрылась ее печаль.

- Мысль о том, скольких достойных мужей я сделала несчастными, - вздохнула Эвелина. - Страдает от неразделенного чувства Флориан, страдаете вы...

Порой я чувствую себя чудовищем, крадущим чужие сердца...

- Вы? Чудовищем? – изумился Ольгерд. - Да вы - сам ангел доброты! Разве ваша вина в том, что вы молоды и прекрасны?

Разве вы велите страдать тем, кто волей судьбы оказываются подле вас? Они сами рады причинять себе страдания, поскольку любовь к вам, пусть даже безответная, – это счастье!

- Господи, вы говорите те же слова, что и Флориан! – княжна подняла на шляхтича глаза, полные боли. - Я слышала их, когда он навещал меня весной в Кракове. Флориан тогда сказал, что, быть может, это наша последняя встреча, и посему он хочет признаться мне в своих чувствах...

Знаете, Ольгерд, что меня тогда больше всего изумило? То, что я до сего дня даже не подозревала о буре в его сердце.

Доброта Флориана, его забота казались мне следствием детской привязанности, не более того...

Теперь вы открыли мне свою душу. Но сердце мое молчит, как и в случае с Флорианом, хотя вы уже дважды спасли меня от смерти! Скажите, откуда во мне эта черствость?

На сей раз рыцарь ответил не сразу. Слова девушки погрузили его в раздумья о сложном переплетении человеческих судеб и чувств.

- Не вините себя в черствости, панна, - прервал он наконец тягостное молчание. - Можно ли вас упрекнуть в том, что вы верны своей любви? В вашем сердце есть место лишь для одного мужчины. Всех прочих вы любить не обязаны, какие бы чувства они к вам ни питали...

- Тому единственному мужчине я тоже принесла немало хлопот. Знали бы вы, как я допекала Дмитрию при знакомстве, как изводила всю дорогу насмешками и капризами!

- Но почему вы так поступали? – искренне удивился Ольгерд словам княжны.

- Боялась признаться самой себе в том, что люблю! – по лицу Эвелины пробежала грустная, мимолетная улыбка. - Разум уже тогда подсказывал мне, что нам не быть вместе, и я хотела убить в себе это чувство! Но оно оказалось сильнее меня...