Unknown

- Если так, то почему вас аттестовали прапорщиком? А я заметьте в чине подпоручика.

- Ладно, посмотрим в бою, кто и чему научился. Предлагаю отметить начало нашей совместной службы. У меня осталось неплохое вино – крымская мадера. Удивляюсь, как оно попало в эту глушь?

- Если вы дадите мне полчаса, я приведу себя в порядок с дороги, а потом приду к вам в гости.

- Удаляюсь.

У хозяйки справился, где можно умыться. К моим услугам представлен чистый рукомойник и дочиста выскобленная деревянная бадья. А чтобы помыться хорошо, то нужно топить баню, расположенную на заднем дворе. Только чаны для воды, по словам Лукерьи, совершенно пусты, придется самому таскать - здоровье у женщины уже не то, чтобы заниматься этим самостоятельно. Баню готовить и топить я умею, отец научил. А натаскать воды для молодого и здорового офицера раз плюнуть. Сказано - сделано. Баня топится, теперь можно зайти в гости к Тараторкину. Прихватив оставшуюся пару свиных балыков, постучал в дверь прапорщика. Получив разрешения вошел. Пока я занимался баней, Тараторкин, наверное,  не терял времени даром, активно прикладываясь к вину. Его помутневший взгляд об этом свидетельствовал.

- Аааа, подпорууучик, пррроходите, - пьяно растягивая слова произнес прапорщик с еще большими усилиями, - разделите со мной трапезу и чарку вина.

- Посижу с вами недолго, я там баню затопил, хочу с дороги попариться.

- Прииивыкли жить с комфортом?

- Привык ходить чистым и опрятным.

- Да-да, чистота нужна. Только когда познакомитесь со своими солдатами, не замарайте руки. Эти скоты не привыкли к чистоте, ходят грязные и вонючие.

- Вот мы офицеры и должны приводить солдат к должному внешнему виду.

- Никому я ничего не должен. Я офффицеррр, а не нянька этим лапотникам, - агрессивно продолжал с той же дикцией Тараторкин.

- Вы приняли под команду людей, а Устав велит проявлять усердие в обучении  и воспитании солдат в духе служения Отечеству.

- Кого учить? Кого воспитывать? Этих дураков и недоумков? Они в руках ничего сложнее косы и грабель не держали, а я из них должен делать артиллеристов. Смею вас заверить, это дело совершенно невозможное и бесполезное. Давайте лучше выпьем! Неизвестно, когда еще нам представится такая возможность. Может, в Маньчжурии нам предстоит сложить головы.

- Выпить можно, но только за наше здравие.

- Вы оптимист подпоручик.

После выпитого вина Тараторкин начал нести откровенную и бессвязную чепуху, на мои реплики не реагировал. Я понял, что прапорщик разговаривает сам собой, а поэтому ушел в свою комнату, зачем вмешиваться в содержательную беседу. Слушать пьяный бред сослуживца мне не хотелось. Еще больше захотелось пойти в баньку и хорошенько отмыться от общения с этим защитником Отечества.

Пока топилась баня, написал письмо Любочке, поведал о своем назначении, сообщил о моей сильной любви к ней.  Свой временный адрес я не сообщал, так как не знаю, где мы  будем дислоцироваться.

В бане я отлично попарился, нашелся свежий березовый веник  и тщательно вымылся. Затем перестирал все свое исподнее белье. Представляю ухмылки господ офицеров - граф собственноручно изволит стирать исподнее. Ну, во-первых, о моем титуле я не распространялся, а во-вторых -  нет на хуторе портомойки, поэтому стирал сам. Уснул моментально, только голова коснулась подушки.

Ранним утром, с удовольствием съев немного ароматной пшеничной каши щедро сдобренной вкусным, свежевзбитым сливочным маслом, приготовленной хозяйкой и запив чашкой непонятного мутного напитка, называемого Лукерьей чаем, убежал к дому командира батареи. Предстояло знакомство с солдатами  моих взводов.

Поручик Седых надевал шинель, когда я вошел в дом.

- Вы пунктуальны, подпоручик, это похвально, - приветствовал меня командир, пожав руку. – Сейчас познакомитесь с вверенными вам взводами.

Знакомство заняло не более десяти минут. Неровными четырьмя шеренгами застыли воины моей полубатареи. Командир представил меня солдатам, наказал любить меня и жаловать. По вопросам вещевого довольствия рекомендовал обращаться к батарейному каптенармусу – унтер-офицеру Цегойко, а по фуражному и котловому - к вольнонаемному  Аристархову Василию Васильевичу.  Выполнив ответственную миссию, командир ретировался в свой дом, февральский легкий ветерок давал о себе знать, уверенно забираясь погреться под серые шинели.

- Первая шеренга три шага, вторая два, третья один, четвертая на месте, марш, - подал я команду.

Что сказать? Без смеха на это безобразие смотреть нельзя. Не все правильно выполнили команду, кое-кто путался, кое-кому помогли правильно определиться товарищи толчками.