Unknown

 К утру японцы сориентировались  моментально. Побудку русским войскам организовали вражеские артиллеристы, накрывая весь лагерь градом снарядом на протяжении часа. В лагере началась настоящая паника, никакого сопротивления противнику организовать не удалось. Русские солдаты бежали, бросая оружие и амуницию.  Японцы не стали атаковать разгромленный лагерь. Они, взорвав орудия, построились в походную колону и отправились на побережье, где их ожидали несколько барж. Выяснить это удалось уцелевшим казакам.

 Похоронив погибших, собрав неповрежденное вооружение и раненых, остатки 140-го полка выдвинулись к Сеулу, а по пути встретили нашу группу.  Получается, из-за недальновидности и халатности командования группы погибло большое количество русских солдат, многие семьи получат извещения о смерти родных и близких. Офицеры, присутствовавшие на совещании, уходили мрачные. Штабс-капитана Гомельского полковник Истомин оставил в палатке для составления обстоятельного рапорта. Напишет Гомельский рапорт, а толку - мертвых солдат из могилы эта бумажка не поднимет.

На следующее утро полковник отправил к Сеулу несколько усиленных разъездов казаков, необходимо было прояснить обстановку и выявить позиции японцев.

 Я провел с офицерами занятия по отражению внезапного нападения противника, при нахождении батареи на отдыхе и на марше. Затем, в составе батареи, отработали приемы занятия обороны. После трех часов тренировок что-то начало получаться.

В полдень возвратилась разведка с доброй вестью - Сеул занят русскими войсками. Командующий 3-й армией генерал Засулич  приказал нашей группе выйти на окраину Сеула и стать лагерем. Такая информация обрадовала всех, не придется воевать, и это замечательно.

По прибытии к Сеулу, я отправился разыскивать свое непосредственное начальство. Выяснилось, что к столице Кореи вышли восемь полковых групп, остальные продолжили наступать в юго-восточном направлении. Мое начальство находится среди наступающих войск. Передовые русские части, вступавшие в Сеул, не встретили сопротивления противника, японцы к этому времени город покинули, эвакуировав войска.

Вернулся в расположение батареи.

Полковник Истомин извлек урок из разгрома 140-го пехотного полка. Лагерь группы представлял собой образец полевых укреплений полка. Отрыты окопы, построены блиндажи, оборудованы огневые позиции батареи, весь периметр обнесен рогатками. Караульная служба организована  согласно уставу. Можем, когда припечет.

Потянулись однообразные дни. В боевых действиях мы участия не принимали, но и не отводили нас назад в Россию. Полковник Истомин тоже не владел информацией. Приказано ждать, вот мы и ждем чего-то. Помня наставление отца, я постоянно тренировал батарею, потому что солдат без работы обычно начинает искать приключения, а мне это не надо.

Пока маялись относительным бездельем наладилось поступление почты из России. Я получил письма от Любочки и родителей датированные началом октября, а потом как обрезало, никто не присылал письма, терялся в догадках. Я писал каждый день, отправляя свои сообщение при первой же возможности.

К концу декабря с юга начали подходить остальные наши войска. Появилось наконец-то мое начальство. Прибыл к подполковнику Григоровичу с докладом.

- Похвально подпоручик, похвально, - изучив мой письменный рапорт, сказал Григорович. – Повоевали знатно и людей постарались сохранить. А мы, знаете ли, тоже неплохо прошлись по японцам. Да, батенька, пришлось пострелять вдоволь. Потери у нас были. Поручик Николаев, царство ему небесное, погиб от вражеского снаряда.  Его батарею сильно потрепали. Всего шесть орудий в целостности сохранилось. Ваш знакомец капитан Шестернев не пострадал, хотя был всегда в гуще событий. Поскольку никаких новых приказов не поступало, оставайтесь пока в подчинении полковника Истомина. Бог даст - ситуация скоро прояснится, тогда решим, как поступать дальше.

- Ваше высокоблагородие, а не слышно, как обстоят дела у нашего десанта в Японии?

- Я не бывал в штабе командующего армией, а слухи самые противоречивые. Скажу только одно, наступление наших войск на островах развивается успешно.

Вечером встретился с Шестерневым. Неплохо посидели у меня в палатке всем офицерским составом батареи. Иван Модестович принес неизменный коньяк. Удивляюсь, где он его берет? Неужели все запасы возит в своем багаже. Хотя, вряд ли, при такой тряске  на дорогах давно бы бутылки стали битым стеклом. Стол у нас выглядел богато. Мой подраненный Архипыч, достал для господ офицеров небольшого поросенка. Сам забил и сам зажарил на костре.  Угоститься своим же блюдом Архипыч по неизвестной причине отказался. Местные овощи тоже заняли подобающее место на столе.