Unknown

В течение своей долгой карьеры Элинор Остром, единственная женщина, выигравшая Нобелевскую премию по экономике за пятьдесят лет её существования, многое сделала, чтобы развенчать эту басню. Она собрала доказательства того, как группы управляют общими ресурсами, и обнаружила, что во многих случаях общественное достояние не только выживало, но и процветало. Вместо того, чтобы быть разграбленными толпой эгоистов, общие ресурсы на самом деле часто регулируются сложными наборами социальных правил, устанавливаемых с течением времени. Остром изучала настоящие пастбища в швейцарских альпийских деревнях — и обнаружила, что они сохранялись для общего пользования более 500 лет! Основываясь на этом и других исследованиях по данной теме, Остром определила условия, которые помогали защищать общие ресурсы, в том числе участие пользователей ресурсов в принятии решений, способность контролировать их использование, значимые социальные санкции и механизмы урегулирования конфликтов.

Выводы, которые ставят под сомнение «трагедию общин», так же, как и сама идея планирования, могут многих раздражать. Мы подспудно верим в то, что единственными реальными стимулами являются денежные стимулы, что деспотизм — необходимая часть работы, и что, в основном, лишь из-за страха потерять свои доходы люди могут работать вместе ради общих целей. Однако это не человеческая реальность, а реальность капитализма. Да, всегда будет работа, которую надо делать, но есть много способов организовать эту работу — спланировать ее и гарантировать, что она будет выполнена. И на практике общественное достояние — ни разу не приговор.

Даже в рамках капитализма исследования показали, что более плоская иерархия способствует лучшей командной работе и повышает производительность. Подобным же образом, передача работникам, выполняющим работу, права принимать повседневные тактические решения по ней, оставляя менеджерам только принятие стратегических решений, может ощутимо повысить производительность. Поразительно, что может дать людям непосредственное принятие решений над рабочими процессами! Социализированная и подлинно демократизированная экономика — через представителей трудящихся, через советы, или даже через более прямые формы демократии — обеспечила бы эффективное самоуправление без необходимости в неправедной власти одного человека над другими. В то же время, даже простое расширение членства в профсоюзах может значительно вытеснить тиранию из организаций, давая трудящимся хотя бы минимальный вклад в создание условий труда уже сейчас — и закладывая основу для более строгой демократии в будущем.

Захватить машину, пока она не захватила тебя

Сегодня, после десятилетий неолиберальных реформ в парламентах и многочисленных кампаний прямого устрашения на рабочих местах, уровень членства в профсоюзах находится в застое, а то и приходит в упадок. Демократия на рабочем месте остаётся ещё более отдаленной мечтой, чем когда-либо. Нам предлагают радоваться более «гибкой» работе и наслаждаться свободой часто менять рабочие места. Однако, несмотря на все преобразования, вызванные аутсорсингом, несмотря на распад производственно-сбытовых цепочек на более мелкие части, большинство людей по-прежнему работает на стабильных, но откровенно дерьмовых работах, на которых они никак не управляют условиями своего труда. Несмотря на весь энтузиазм в отношении рынков и свободы выбора, планирование остаётся прерогативой бизнеса.

Что изменилось, так это то, что приход эры информационных технологий позволяет нам захватить обширные хранилища информации. Что делают Facebook и Google? Они заставляют нас, мягко и с нашего же согласия, раскрывать информацию о себе. Их бизнес-модель — это воплощённая экономика информации. Пока они используют накопленные данные для продажи рекламы (кто бы мог подумать, что самые высокие технологии в первую очередь пойдут на то, чтобы ловчее впаривать вам очередную ненужную хрень!) — но их возможности гораздо шире.

Uber и другие любимцы СМИ от «экономики совместного потребления» сочетают разгадывание информации с поиском новых способов снижения транзакционных издержек. Хорошие капиталисты (а они очень хорошие капиталисты!) делают это за счет работников и демократии (и за счёт других капиталистов, а именно венчурных финансистов, которые продолжают заливать деньги в такой бизнес, как Uber, хотя он до сих пор не смог стать прибыльным. Быстрое расширение Uber в значительной мере связано связано с его армией хорошо оплачиваемых лоббистов, которые, в свою очередь, умасливают городские администрации за закрытыми дверьми (а если надо, то и выкручивают им руки угрозами), чтобы убрать правила и ограничения на таксистские монополии.