Unknown

- Это Барбара предложила, - пожала плечами Аделаида. – Я спать, папа.

- Не забудь почистить зубы, - встрепенулся я.

Она издала страдальческий стон, но все же отправилась в уборную.

В комнате Холмса я прилег на кушетку. Прошел еще один день с того момента, как Лестрейд неожиданно предложил мне вести дело Садовника. За это время я видел много такого, чего мне не доводилось видеть даже во времена совместных с Холмсом расследований. В моих руках десятки ниточек, но они все никак не вяжутся в единое полотно.

Я перевернулся на бок, подложив кулак под щеку. Тела девушек, превращенные в ужасающие цветы, Холидей, рассказывающий о Мустьерском захоронении, роняющий слезы учитель Джоуи Тернер – все это пронеслось перед моими глазами, но тут же сменилось лицом Холмса. «Выводы, Ватсон, выводы». Я уснул.

16

Утром я без особого аппетита позавтракал, поговорил немного с Аделаидой и мисс Остин. Джоан совершенно успокоилась после разговора накануне и даже посвежела, став еще прекрасней, чем обычно. Впрочем, сразу после завтрака она ушла, надев свою лучшую шляпку с цветами. На мой вопрос, куда она собралась в такую рань, мисс Остин ответила, что в ателье «Уорт» ей назначена примерка нового платья.

Когда Джоан ушла, я погрузился в чтение газет. В «Таймс» про убийства писали много глупостей, но, по крайней мере, мое имя в этой газете перестали муссировать. Открыв Daily Telegraph, я помрачнел.

«СЕНСАЦИОННЫЕ ПОДРОБНОСТИ ЖЕСТОКИХ УБИЙСТВ ЮНЫХ ДЕВУШЕК В ЛОНДОНЕ»

В статье убийца впервые был назван Садовником, кроме того, репортер достаточно подробно и точно описал «цветы», созданные изувером из тел своих жертв. Также сообщалось, что Ирэн Вулф была изнасилована. Завершалась статья следующим пассажем:

«Пока возомнивший себя сыщиком безумный доктор тщетно мечется по Лондону, Садовник подкрадывается к юным, беззащитным созданиям. Возможно, к вашей дочери, мистер Читатель, или к вашей, миссис Читательница. Скотленд-Ярд, опозорившись с поисками Джека-Потрошителя, снова сел в лужу, пригласив литератора средней руки расследовать убийства. Когда же, наконец, мы сможем гордиться нашей британской полицией, а не испытывать за нее стыд? Когда мы, наконец, сможем спокойно ходить по улицам нашего города?!».

Я отложил газету. Что ж, пора было привыкнуть к этому. Британская пресса будет смешивать мое имя с грязью до тех пор, пока я либо не поймаю Садовника, либо не сдамся. На то она и британская пресса. И никакие прошлые заслуги, участие в делах великого Холмса мне не помогут.

Очевидно, что в полиции у репортера был осведомитель. С одной стороны, я был раздосадован утечкой из Скотленд-Ярда, с другой стороны, я понимал, что общество имеет право знать о грозящей ему опасности. Если на улицах орудует серийный убийца, горожанам стоит это знать – это повысит их бдительность. В этом отношении я был категорически не согласен с Лестрейдом, который, как я подозревал, отчасти беспокоился за свою репутацию и дальнейшую карьеру.

Как бы то ни было, осведомителя предстояло выявить. Подробности, приведенные в статье, могли знать только несколько человек, включая меня самого, убийцу, Лестрейда и …

- Ах, да!

Теперь я знал, кто осведомитель, но предстояло еще подтвердить догадку, так как обвинять человека огульно нельзя.

- Ты куда, папа?

- В редакцию Daily Telegraph, юная леди.

Не успел я снять шляпу с вешалки, как в дверь неистово забарабанили.

- Я открою, - воскликнула Аделаида, отвлекаясь от British and Foreign Animals¹¹.

Вместе с прохладным утренним воздухом в гостиную ворвался маленький седовласый человечек, в котором я узнал мистера Хармони Вулфа, отца несчастной Ирэн.

- Где он? Где мистер Ватсон?!

- Что вам нужно, сэр?! – возмутилась Аделаида.

Я поднялся навстречу Вулфу. Полагаю, мое лицо вполне отражало то смущение и боль, что я испытывал.

- Мистер Ватсон! - воскликнул Вулф. – Вы читали? Читали?

В его руках был свежий номер Daily Telegraph.

- Да, я прочел, мистер Вулф. Я прошу вас извинить меня за то, что мы не смогли это предотвратить. Видит Бог, мы сделали все, что могли, сэр.

Вулф обессиленно упал в кресло, закрыл лицо руками.

- Кто это, папа? – негромко спросила Аделаида.

- Иди в свою комнату, дочка, - потребовал я.

Но она осталась.

- Бедная моя девочка, бедная моя Ирэн! – простонал мистер Вулф.

Мое сердце разрывалось от жалости к нему, но я не знал, что делать. Я стоял у камина, сложив руки на груди, и растерянно смотрел на разыгравшуюся передо мной драматическую сцену.