Unknown

7.      Маркузе, Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе ; пер. с англ., послесл., примеч. А. А. Юдин ; сост., предисл. В. Ю. Кузнецова. — М. : ООО «Издательство ACT», 2002. — 564 с.

8.      Столяренко, Д. О коллективности действительной и мнимой / Д. Столяренко // Э. В. Ильенков: диалектика и культура (к 90-летнему юбилею) : материалы XVI Международной научной конференции «ИЛЬЕНКОВСКИЕ ЧТЕНИЯ» (Москва, 10–12 апреля 2014 года) — Москва : Изд-во СГА, 2014. — C. 391–394.

Особенности производства фрагментарных индивидов и кризис рациональности в виртуализированном мире

На восходящей стадии развития капитализм устами Декарта постулировал, что «телом движет не мысль, а другое тело», манифестируя тем самым подчиненность тела логике вещей. Именно логике ВЕЩЕЙ подчинено тело индивида в процессе производства вещей при капитализме. В этом производстве индивид сам приравнивается к вещам через деньги, приравниваясь на рынке труда к другим вещам. Логика вещей уже определяет его одномерность, но еще не предполагает фрагментарность. Постоянно воспроизводится атомизация индивидов и операционализация их тел в процессе производства товаров. «Дисциплина капитала» определяет каждое движение рабочего: «Измеряемое и оплачиваемое время должно быть также временем без примесей и исключений, высококачественным временем, когда тело тщательно отдается работе. Точность и прилежание являются наряду с размеренностью основными добродетелями дисциплинарного времени» [5, с. 220], — удачно подметил вслед за Марксом М. Фуко. Рабочий определяется возложенной на него частичной производственной функцией. Это предусматривает углубление и культивирование профессионального кретинизма, о котором так хорошо писал Маркс [3]. Вещные производственные функции человека не только могут делиться, образовывая отдельные профессии, но и делятся — с тем, чтобы быть делегированными машинам. Но эти функции относятся к производству вещей, и только через вещи — к производству человека. Массовое мануфактурное и особенно индустриальное производство требует стандартизации вещи и способа ее использования, что приводит, опять же, к редукции ее функции. Но такое положение вещей и человека в вещном производстве с необходимостью воспроизводит рациональность в сфере мышления на уровне теории. Оно требует познания логики вещей.

Для людей, непосредственно не задействованных в производстве, оно предполагает определенную универсальность мышления. Производство и воспроизводство всеобъемлющей рациональности становится важнейшей общественной функцией науки и образования, необходимого для части общества, призванной управлять логикой вещей как логикой функционирования людей в вещном производстве. Между прочим, и в этом, а не только в том, что механика первая стала наукой, кроется причина абсолютизации механистического стиля мышления как собственно научного на протяжении долгого времени. Но и социальная механика, и немеханистическое, стоящее в отрицательной связи с механикой вещей и тел, рациональное в трансцедентальной философии признаются как необходимыми, так и определяющими по отношению друг к другу. Об этом красноречиво свидетельствуют как материалистические, так и идеалистические концепции мира и рациональности эпохи Модерна. Наиболее яркий и самый простой пример такого признания — концепция общественного договора, где социальная механика всегда дополняется телеологией.

Капиталистический способ производства делает возможным выделение из их синкретической нерасчлененности таких форм общественного сознания, как наука, мораль и искусство, а также собственно философия. Становление этих отчужденных форм сознания является отражением реального развития отчужденных как ВЕЩИ форм общественного бытия в процессе производства. Отделение производства вещей от производства человека (общины, рода и т.д.) создает основу для выделения и существования этих отдельных форм. Поэтому они возможны только в классовом обществе, да еще и не во всяком, а только в том, в котором соблюдается это условие отделения.

Ничего подобного нет ни при феодализме, ни в тех общественных формах, которые получили общее название азиатского способа производства и которые современная наука тоже в основном относит к феодальным. Потому там до появления капитализма можно говорить только о синкретических формах, в которых, безусловно, например, были философские идеи, но не было философии. И только форма разложения рода, характерная для античности, где логика вещей начинает становиться логикой общественной жизни, дает выделение из мифологии философии (она же наука) как чистого рационального мышления, основанного на доказательстве, а не на вере.